– Да здесь ничего… здесь песок!… – суетливо успокаивал лоцман. – Ах ты, твою мать, Господи!… Это здесь косу намывает от острова, она меняется… вот и в атласе шесть метров указано, так он какого года? уже три года прошло… конечно!
– Да для того же тебя и взяли кроме атласа!
В машине Мознаим, завороженно глядя на манометры и страшась услышать свист пробившегося где- нибудь пара, осторожно поднимал давление в котлах. Предохранительные клапаны были рассчитаны совсем не на ту нагрузку, что самопальные паропроводы…
Винты честно взбурлили, подняв тучу песчаной мути.
– Давай-давай! Грунт из-под кормы вымоем – слезем.
Однако не слезалось.
– Ничего, – утешал лоцман, – сейчас кто-нибудь подойдет – попросим помочь чуток. Сдернут!
Когда надо – никого рядом нет, это правило редко предоставляет исключения. Через полтора часа из-за проклятого острова высунулся трехпалубный туристский теплоход. Именовался он золотом по носу и корме Цесаревич Алексей, но два спасательных круга, вывешенных на обрешетке борта, утверждали, что это Павлик Морозов. Очевидно, поспешное переименование было следствием недавнего захоронения останков царской фамилии. Ничего удивительного в таких накладках нет: многие отдыхавшие в старосоветские времена в южных круизах убеждались собственными глазами, что флагман Черноморского пароходства дизель-электроход Россия, если почитать бирки на обороте диванных спинок или задней стенке пианино в салоне, называлась ранее Адольф Гитлер, а обслуживавший дальневосточную линию от Владивостока до Петропавловска-Камчатского огромный лайнер Советский Союз был наречен первым именем Великая Германия, каковых мелких надписей внутри расползлось неистребимое множество, как тараканов.
Ольховский молча указал на рацию. Егорыч взял переговоры на себя. Все-таки, даже принимая во внимание все обстоятельства, просить командиру крейсера о помощи прогулочную лайбу было зазорно.
Капитан Цесаревича откликнулся с великим энтузиазмом.
– Не каждый день доводится Аврору с мели сдергивать! – бестактно возбудился он.
Пока заводили буксирный конец, все население теплохода высыпало, естественно, наверх и наслаждалось незапланированным зрелищем, сгрудившись в три яруса, как в ложах, в корме напротив кормы Авроры.
– Эх, снимки теперь разойдутся, – аж скрипнул зубами Ольховский.
– За несколько дней – не успеют, – успокоил пришедший сопереживать на мостик Колчак. – А там – ради Бога, нам только на руку.
– Все равно – информация расползается раньше времени!…
– Ну – по такому маршруту незамеченным не проскочил бы и германский рейдер лучших времен. По сравнению со взрывами, войной и президентскими скандалами – разве это информация… так, слабый встречный ветер.
Действительно, туристские фотоаппараты так и отблескивали линзами. За любительскими видеокамерами пучились скривленные прицеливанием морды.
– На Цесаревиче! Кого катаете, мастер?
– От турфирм работаем. В основном из Германии трындежники… Итальянцы есть, финны.
Ольховский выключил щелкнувшую рацию, потер сбоку носа:
– Вот и международный резонанс. Интересно, как это отразится на кредитах Валютного фонда. Нет, как нарочно – и мель эта, и теплоход, и туристы хреновы… ну, пайлот, нет для тебя галеры.
Через пять минут работы обоих судов Аврора плавно поехала назад. На теплоходе зааплодировали так бурно, словно в ложах Большого театра после удачной премьеры.
– Браво-о! – прогорланил какой-то идиот козлетоном любителя искусств, удачно проведшего спектакль в буфете. Он тоже, видимо, уловил театральное сходство.
– Бис! – поддержал посильное развлечение другой. В толпе засмеялись и замахали.
На отходе теплоход пожелал тремя гудками счастливого пути. Поднявшийся на ют Иванов-Седьмой ответно взял под козырек.
После этого он поспешил зафиксировать возникшие у него в связи с происшествием мысли.
Проработанная мною книга, взятая у лейтенанта Беспятых, значительно углубила мой взгляд на мир. Поистине книга – это вместилище мудрости.
Эзотерия (зачеркнуто) эзотерика (зачеркнуто) эзотерические эффекты (зачеркнуто) эзотерические знания – крайне интересная и даже философская вещь. Они позволяют понять в событиях то, чего в них нет (зачеркнуто) не видно (зачеркнуто) скрыто от поверхностного наблюдателя (пометка на полях: отлично!).
То, что Цесаревич Алексей раньше назывался Павлик Морозов, содержит в себе скрытый смысл. Это символично, если вдуматься. Авроре помогает сняться с мели Цесаревич Алексей, а на самом деле это герой-пионер Павлик Морозов. Два юных мученика объединились в одном лице и способствуют прогрессу.
С другой стороны, символично, что это вообще пассажирский теплоход. Простые посторонние люди. Благодаря им прогресс сходит с мели.
С третьей стороны, символично, что это не наши люди, а иностранные туристы. Своим присутствием они невольно выполнили интернациональный долг.
С четвертой стороны, символично, что граждане развитых государств берут на буксир сегодняшний флагман(а) российского прогресса крейсер Аврора.
Но это – лишь малая часть эзотерических знаний в связи с происшествием.
