из рукавов и штанин, шапок и сапог, из подмышек и промежностей, – Лазаря не просекли.
Он выносил спирт в презервативе.
Презерватив был надет не туда, куда рекомендовало Управление санитарного просвещения. Он был полупроглочен и тянулся из пищевода в желудок, а верхняя часть находилась во рту, и резиновый ободок Лазарь зажимал зубами. Но это не должно служить поводом для подозрений в отходе от консервативного гетеросексуализма. В пищевод внутрь презерватива вводилась трубочка, увенчанная воронкой, и туда тихо вливалось пол-литра спирта. Пузырь с добром оказывался в желудке. После этого оставалось идти, не выпучивая глаза, воздерживаясь от кашля, чихания и икания, и всю дорогу до проходной и далее до первого угла повторять себе басню про ворону и лисицу: разожмешь зубы – и пол-литра спирта разольется в желудке, а это крепковато не только для шестнадцатилетнего интеллигента.
Предварительная подготовка показала, что презер вмещает полтора литра, и только на двух начинает рваться под тяжестью. Четырехкратный запас прочности успокаивал. Недельная тренировка с водой дала навык.
За углом ждала знакомая девочка с бутылкой и воронкой. Спирт сливался, резиновый сосуд выкидывался. Эта эротическая символика настраивала пару на веселый лад.
Через месяц Лазарь споткнулся. В самом буквальном смысле – об какую-то дрянь под ногами. Зубы клацнули, и товар проскочил внутрь.
Лазарь упал на четвереньки и сунул пальцы в глотку. Спиртовая струя ударила на асфальт. В сожженном горле дыхание остановилось. Таращась и хрипя, он дошаркал до пожарного гидранта и отвернул воду. С трудом проглоченная вода вылетела обратно, нутро выстрелило белым прозрачным снарядом.
Придя в себя, он понял, что бутлегер – не его призвание.
И с тех пор не пил ничего крепче фруктового сока.
III. Умелец
Слух о происшествии разошелся, и в заводских стенах возникла его собственная, индивидуального пошива слава.
– Лазарь, – просила работница, – а не вытащишь мне бидончик? Нигде же не купить, исчезли!
– Рубль, – вежливо отзывался Лазарь. И окружающие задерживались у проходной посмотреть представление. Таким образом трудовой коллектив ощущал причастность к собственноручной продукции – испытывал законную классовую гордость не только создателя, но и владельца.
Он налил в бидончик ацетон и спокойно понес.
– А это что у тебя! – торжественно уличил вахтер.
– Да ну… ацетона каплю отлил… ремонт делаю, краску разбавить, – небрежно и просительно пояснял Лазарь.
– Что значит – отлил?! Ты что – с завода прешь!
– Да ну что… пол-литра ацетона нельзя?..
– Тебе что – акт составить и в милицию? Ишь… несун!
– Ну вы тоже!.. зверь… – бурчал в сердцах Лазарь и демонстративно выплескивал ацетон на землю. – Нельзя же так, честное слово, – огорченно вздыхал он вахтеру и проходил с пустым бидончиком.
Болельщики диву давались; и радостно разносили по знакомым весть о победе разума над зрением. В курилке спорили: «А с ацетоном вынесет? или с краской, скажем? – Да нет, это бы не прошло!»
– Какого цвета? – скромно спрашивал Лазарь и наливал бидон краски. Надевал заляпанную малярную куртку, вооружался кисточкой и шел к подъездным рельсам. И начинал краской нумеровать шпалы: один, пять, десять, пятнадцать… Так, деловито согнувшись, доходил до охраняемых ворот и спокойно продолжал свое ответственное занятие: сто сорок пять, сто пятьдесят… Миновав границу территории, выбросил кисточку в бурьян и пошел вручать заказчику краску. Народ ржал в восторге.
А поскольку воровство на производстве было не самой последней проблемой, то слух о необыкновенном рационализаторе коснулся и ушей лично Генерального директора. Генерал заинтересовался и повелел секретарше этого уникума найти.
И скромный Лазарь, посетив предварительно для храбрости роскошный туалет директорского этажа – цветной кафель, зеркала и хвойное благоухание озонатора, – вступил на красно-зеленый пушистый ковер огромного кабинета в дубовых панелях.
– Садись, – с миролюбивого Олимпа прогромыхал Генерал. – Так что – говорят, вынести можешь что угодно?
– Врут люди, – открестился Лазарь.
– Ладно!.. Уговор – секрет. Ты не скромничай, я не милиция.
– Ну… могу.
– И что можешь?
– А что вас интересует?
Директор весело поразмыслил. Начальник охраны незаметно сидел в углу – мотал на ус консультацию специалиста. С оборонной техникой директор все-таки предпочел не связываться – осложнений потом не оберешься: негодность режима, вздрючить могут по самые гланды.
– Двигатель можешь?
– Хотите уж сразу трактор? – предложил Лазарь.
– Трактор?..
– К-701.
К-701 размером с дачу. Дыр в заборе таких нет.
– Прямо с площадки?
– Пожалуйста.
Директор усмехнулся начальнику охраны. Начальник охраны оценил Лазаря пронзительным глазом ворошиловского стрелка.
– Я вам с улицы из автомата позвоню… какой но мер телефона? – спросил Лазарь.
В директоре ожил и запросился наружу особист. Он внес элемент острого своеобразия в эту невинную игру «укради сам».
– Попадешься – выгоню, – улыбчиво пообещал директор.
– А не попадусь?..
– А не попадешься – его выгоню! – захохотал директор в сторону начохраны.
Через час ребята у тарного цеха накидали по указанию Лазаря автоприцеп деревянного лома старой тары – как сырье для столярки.
На тракторной площадке Лазарь подошел к отгонщику:
– Слушай, перевези прицеп тары до столярки.
– Ты чо? Я на отгоне при конвейере.
– Ну перевези, будь другом, три минуты.
– Да ты кто вообще? На хрен мне.
– Ну срочно, слушай. Мастер велел. Ты что – отказываешься?
– Да в гробу я твоего мастера! Мне-то он кто? Я тут при чем?
– Так мне-то что теперь?..
– Да вали ты.
– Ну вон же стоит! Я бы сам, но у меня прав нет.
– Твои проблемы. Вези хоть сам, мне по хрену.
– Ну ты тоже… товарищ называется… – Лазарь оскорблено влез в трактор, под насмешливым взглядом кое-как развернулся и поехал, провожаемый ехидными замечаниями.
Он подцепил прицеп, плеснул на трактор грязью из лужи, повозил мазутной тряпкой, уничтожая первозданную чистоту, и затарахтел прямо к проходной.
– Чего у тебя?
– Да дровишек немного… на дачу просили подкинуть…
– Давай накладную.
– Понимаешь, такое дело… Чего там накладная. Ну давай – на бутылку с меня. Лады?
– Ты что имеешь в виду?..
– Да ну это ж тарный лом, он же вообще не учтенный, отходы! Я сам-то сговорился за пятнашку с
