принесли. К тому же Мелиану был предложен весьма престижный пост губернатора Каракаса, и он предпочел свернуть поисковые работы.
И вот спустя три с половиной столетия покой «Санта Маргариты» нарушил Фишер, искавший «Аточу». Что ж, «Аточа» подождет, а пока за дело, коли море готово раскошелиться. Уже к концу следующего года было добыто со дна морского золота и серебра на десятки миллионов долларов. В мире подводных кладоискателей Фишер занял главенствующую позицию: до него никому не удавалось отобрать у океана столько затонувших сокровищ.
Расставшись с «Санта Маргаритой», Фишер вновь сосредоточил свое внимание на поисках останков «Аточи», манившей его к себе, как первая любовь. Путь к ней занял еще несколько лет, но теперь уже фортуна, избравшая Фишера своим фаворитом, была не в силах отказать ему в праве на остальные богатства «Аточи».
Да и сам Мел позаботился о том, чтобы поиски были удачными: из свалившихся на его голову миллионов он затратил немалую часть на приобретение новых поисковых судов и оборудования. И был с лихвой вознагражден: заждавшаяся его «Аточа» отдала ему практически все свое состояние — огромное количество золота, изумрудов, серебряных слитков и монет. Теперь уже общая стоимость добытых бывшим фермером морских трофеев составила чуть ли не сотни миллионов долларов.
Если Мела Фишера можно считать чемпионом по изъятию ценностей, незаконно присвоенных Нептуном, то на роль серебряного призера этих неофициальных соревнований, пожалуй, вправе претендовать его соотечественник Барри Клиффорд. С его именем связаны удачные поиски пиратской галеры «Уайды», которая в 1717 году села на мель и затонула на мелководье всего в нескольких сотнях метров от флоридского пляжа Кейп-Код в Маркони-Бич.
О богатствах «Уайды» ходили легенды. Согласно историческим хроникам, прежде чем разбиться о рифы, пираты успели ограбить примерно полсотни кораблей. Изучение их судовых документов позволило Барри решить несложную задачу на сложение и оценить пиратские сокровища примерно в 400 миллионов долларов. Одного только золотого песка по самым скромным подсчетам на галере находилось не менее 4,5 тонны. Свыше полумиллиона серебряных монет, большой груз африканской слоновой кости, ларец с драгоценными камнями из Индии — словом, было от чего не спать по ночам и грезить об удаче.
К поискам «Уайды» Клиффорд приступил весной 1982 года. Не прошло и недели, как нанятые им ныряльщики нашли на глубине около десяти метров обломок глиняной трубки, несколько медных гвоздей и обрывки корабельных ремней. Сердце подсказывало Барри, что это «весточки» от заветной галеры, к которой были обращены все его помыслы. Но убедить в этом компаньонов, чтобы развернуть широкие поисковые работы, ему не удалось.
Спустя два года в тех же краях удалось обнаружить три пушки, но и они могли принадлежать любому из множества кораблей, нашедших последний приют вблизи коварных флоридских, рифов. Прошел еще год. И вот, обследуя очередной подводный участок, один из аквалангистов заметил какой-то предмет, почти полностью зарывшийся в подводные дюны. Что это? Когда находку высвободили из песчаного плена, взорам ныряльщиков предстал большой судовой колокол. Он-то мог многое рассказать искателям.
Покрытый толстым слоем ракушек колокол не без труда подняли в лодку и доставили на берег. Здесь его очистили от наростов, и металл заговорил: на бронзовом ободе отчетливо виднелись слова — «Галера „Уайда“ — 1716 г.». Теперь уже сомнений не оставалось: где-то поблизости море скрывает огромный клад. Как сказал тогда Клиффорд, «пришел час большого улова». Он не ошибся. Вскоре начался отличный «клев». Ныряльщики работали от зари до зари, без выходных и праздников. Да разве истинный кладоискатель сможет отдыхать, если каждое погружение приносит столько драгоценностей, что и во сне не приснится? В общей сложности аквалангисты Клиффорда добыли со дна сокровищ на сумму примерно 15 миллионов долларов. Такой «улов» уместно сравнивать не с золотой рыбкой, а с целым косяком крупных золотых рыб.
Сокровища легендарного галеона
Если читатель помнит, мы расстались с испанским галеоном «Нуэстра де ла Консепсьон» после того, как Уильям Фипс в конце XVII века завершил свою весьма удачную экспедицию к его останкам, покоящимся среди коралловых рифов Силвер-Банк (Серебряной Отмели) — так стали называть этот район Атлантики после находок Фипса. И хотя собранный им урожай серебра составил не менее трех десятков тонн, едва ли не в десять раз большее количество драгоценного металла продолжало лежать где-то на морском дне среди обломков галеона: ведь, как свидетельствуют старинные документы, он был загружен серебром аж до пушечных портов. Главную часть груза составляли реалы — монеты, отчеканенные в 1640 году в бывших испанских владениях, располагавшихся на территории нынешних Мексики, Боливии, Перу. Фипс, разумеется, не стал обнародовать, точное местоположение «Консепсьона», и вскоре о серебряном галеоне надолго забыли. Следующую страницу в биографию легендарного судна вписал уже в наши дни американский искатель сокровищ и приключений Берт Уэббер.
С детских лет в нем жила мечта о море, точнее, о неведомом подводном мире, о погибших бригах и каравеллах, хранящих множество жгучих тайн. Юношей он всерьез увлекся аквалангом и буквально избороздил с ним затопленные каменоломни Пенсильвании. Тогда же Берт сделал жизненный выбор: поступил в училище подводного плавания в Майами. Вскоре ему довелось принять участие в профессиональной экспедиции, организованной Музеем затонувших сокровищ во Флориде для поиска старинных кораблей — пленников океана. «Брезжила надежда, что будут найдены сокровища, — писал впоследствии Уэббер. — Их не оказалось. Но подводные операции, подъем грунта, сделанные находки настолько притягивали к себе, что я понял: надо найти средства, чтобы это стало моей профессией».
За первой экспедицией последовала вторая, затем третья, четвертая… Однако все они были неважно подготовлены, и море не сочло нужным хотя бы частично их субсидировать. Собственно говоря, не золото и серебро влекли Уэберра: «Для меня деньги никогда не были единственной целью, — говорит он. — Разумеется, — надо платить по счетам и обеспечивать семью, но меня больше всего влекут поиск, приключения, погоня за мечтой, стремление к невозможному. То, что требует мужества, бросает вызов».
И Брет бросил вызов судьбе: он решил повести самостоятельный поиск затонувших судов вблизи побережья Флориды и у Багамских островов. Но фортуна не торопилась оказывать ему свою благосклонность: проходил год за годом, но каждый раз Уэббер возвращался помой с пустыми руками. А дома его ждали жена и четверо детей, накормить которых даже самыми сладкими грезами, увы, не удавалось. Экспедиционное межсезонье приходилось заполнять весьма далекой от морской романтики деятельностью: работать на заводе у конвейера, торговать книгами, перебиваться случайными заработками. Но мечта продолжала оставаться для него путеводной звездой.
Неудачи случайных поисков навели Уэббера на мысль о том, что все усилия нужно сосредоточить на каком-либо конкретном корабле, место гибели которого приблизительно известно. И вот тогда-то близкий друг и помощник Берта Джим Хаскинс напомнил о знаменитом «Консепсьоне», или, как его иногда называли, «галеоне Фипса». «Мне кажется, — поделился своими раздумьями Джим, — там еще осталось много сокрытых морем богатств. Все записи говорят о том, что Фипсу не удалось найти корму судна, заросшую кораллами». Идея пришлась Уэбберу по душе, и вскоре друзья отправились за океан, чтобы порыться вест- индских архивах Севильи, познакомиться с документами морского музея в Мадриде и Британского музея в Лондоне. На это ушло у них долгих четыре года.
«Чем больше я анализировал записи, — вспоминал спустя несколько лет Уэббер в книге „Утраченные сокровища „Консепсьона““, — тем больше крепла во мне уверенность, что успех возможен и следует сделать попытку. Изучив уже достаточно материалов, я занял деньги у одного чикагского банкира, добился исключительного права на поиски у правительства Доминиканской Республики и достал карту аэрофотосъемок. В 1977 году я начал одну из самых основательно подготовленных экспедиций, которая когда-либо отправлялась к Серебряной отмели».
Почти полгода группа подводников Уэббера провела у рифов. Были обнаружены обломки 13 погибших здесь судов. Их местоположение Берт нанес на карту и передал ее в соответствующее ведомство
