— С какой это стати? — с легким презрением сказала Каролина.
Черри Уодлоу засмеялась:
— Тебе же будет лучше. Я предупреждала, что скажу про кольцо, и сказала. Но я могу и еще кое-что рассказать, если не получу своей маленькой мзды.
Ричард шагнул в комнату, закрыл за собой дверь и подошел к Черри:
— Хватит! Может, ты не знаешь, Черри, что шантаж — наказуемое преступление? Можно получить за него несколько лет каторги.
Черри, как ребенок, показала ему язык:
— Тогда твоей ненаглядной Каролине придется давать показания в суде. «Мисс Понсобай, вы заложили бриллиантовое кольцо. Кажется, оно принадлежало вашей матери. Вероятно, у вас были серьезные основания, чтобы с ним расстаться. А, вам нужны были деньги! Будьте добры, скажите суду, для чего вам нужны были деньги?» Вот, Дикки, как это будет выглядеть. Давай отправь меня в тюрьму. Вот здорово будет! Тебе не кажется, Кэрри? Сказать ему, зачем тебе понадобились деньги, а? Ладно уж, на этот раз не стану тебя выдавать, потому что хоть месть и сладка, но я предпочитаю получить свой десяток фунтов. Даю тебе время подумать. — Она взяла Ричарда под руку. — Не желаешь ли меня поцеловать и пожелать доброго утра, дорогой?
Ричарду хотелось придушить ее, но он взял себя в руки и спокойно сказал:
— Не смешно, Черри. Ты уже не школьница, хотя и трудно в это поверить.
Ему доставило удовольствие видеть, как она изменилась в лице и выскочила из комнаты.
— Грешно ненавидеть людей, но Черри я, кажется, ненавижу, — сказала Каролина.
— О чем шла речь? Можешь сказать?
Лицо Каролины залилось краской.
— Нет, — ответила она.
Ричард взял ее за руки:
— И все-таки лучше бы ты рассказала, Каролина.
— Нет, — повторила она еле слышно.
— Ты ведь знаешь, мне можно сказать все.
— Да, — вздохнула она. — Все, что касается меня. Но сейчас речь идет не обо мне, Ричард.
— Слава богу! Но все же думаю, тебе лучше мне все рассказать.
Она хотела высвободить руки, но он сжал их еще крепче. Каролина жалобно взглянула на него.
— Пожалуйста, Ричард, не настаивай. Я не могу. Отпусти меня.
Он поднес ее руки к губам, поцеловал их.
— Хорошо. Только не давай Черри шантажировать себя. И помни, я — рядом. Перед едой вредно волноваться. Так что Черри до трех часов нам с тобой противопоказана. — Ричард улыбнулся. — Пошли, съешь яичницу и копченую рыбу — она укрепляет нервы.
Завтрак, однако, прошел в неспокойной атмосфере. Эрнест и Мейбл явно изображали из себя мучеников. Мрачно пили несладкий кофе, словно это была отрава, и смотрели на Рейчел с укором, что для нее было невыносимо. Морис дулся открыто. Черри, демонстрируя дурное настроение, так резко отодвинула чашку с чаем, что часть его пролилась на колени Каролине.
На какой-то момент Рейчел показалось, что это не ее семья, а четыре крайне неприятных ей человека, к которым она испытывала лишь антипатию. Она даже удивилась, почему так долго их терпела и не отправила на все четыре стороны. Но потом этот момент прошел, и все они снова стали ее семьей, которую она принимала, любила и никогда бы с ней не рассталась. Впрочем, мысль эта не слишком ее радовала.
Эрнест ел фрукты и кашу. Мейбл — кашу без фруктов. Черри раскрошила тост и опрокинула чай. Каролина не ела ничего. Несколько раз звонил телефон.
На первый звонок ответил Морис. Вернулся и объявил, что к ленчу прибудет Космоу Фрит — с вещами.
— Поселился бы уж здесь, да и дело с концом.
— Как и мы, между прочим, — отрезала Черри.
Снова зазвонил телефон. Сообщили, что получена телеграмма. Ричард записал ее и положил возле Рейчел.
— Сегодня в пять тридцать приезжает мисс Силвер, — сказала она. — На вокзал придется послать Барлоу: меня сегодня ждет няня.
— Кто эта мисс Силвер? — спросила Черри.
— Не думаю, что кто-нибудь из вас с ней знаком, — ответила Рейчел, надеясь, что голос не выдает волнения. — Бывшая гувернантка. Я случайно с ней познакомилась. Боюсь, она не слишком интересна, но я пригласила ее немного погостить.
Черри резко встала и отодвинула стул.
— Почему бы не превратить этот дом в приют для престарелых и на этом поставить точку? — Засунув руки в карманы, она, посвистывая, направилась к двери. На ней был горчичного цвета твидовый костюм и длинный шарф изумрудного цвета. На пороге она остановилась, потому что снова зазвонил телефон. Морис снял трубку.
— Это тебя, — сказал он. — Верный или, вернее, неверный Боб.
— Иди к черту! — прошипела Черри и выхватила трубку из рук брата. Чтобы не оскорблять чувства родителей, ей пришлось напустить на себя равнодушно-недовольный вид. Это было непросто, потому что на том конце провода в приступе безумной страсти надрывался Роберт Хеддервик:
— Черри, ты сводишь меня с ума!
Родители увидели, как брови дочери слегка поднялись.
— Почему? — спросила она.
Казалось, линию затрясло под напором доводов мистера Хеддервика, объяснявшего почему. Черри было трудно продолжать изображать равнодушие, потому что признания Боба были волнующими. И к тому же очень приятными. Самым пикантным во всей этой ситуации было то, что через несколько недель Боб Хеддервик должен был жениться на Милдред Росс.
— Черри, я должен увидеться с тобой!
— Ладно…
— Сегодня… на нашем месте.
— Ну… не знаю, — сказала она.
На нее снова обрушился шквал признаний:
— Я же говорю, я совсем потерял голову! Мне необходимо с тобой увидеться и поговорить! Ты должна прийти! Обещай, что придешь!
— Может быть. — Черри положила трубку.
С трудом скрывая ликование, она налила себе чашку чая и стала его пить, пряча улыбку. На вновь раздавшийся звонок ответил Ричард. Обернувшись к Рейчел, он прикрыл трубку рукой и сказал:
— Тебя, лично и конфиденциально. На проводе Г.Б.
Вот тут-то Рейчел и поняла, почему молодежь выражала недовольство по поводу установленного в столовой телефона. У нее появилось желание пойти к параллельному — в спальне. Но все обратили бы на это внимание.
— Мисс Трихерн? — услышала она голос мистера Гейла Брэндона, который говорил с приятным американским акцентом.
— Я слушаю, — ответила она.
Голос Гейла оживился:
— О, мисс Трихерн, не могли бы вы оказать мне любезность? Мне, конечно, неудобно затруднять вас своими просьбами. Но я знаю, какое у вас доброе сердце. Подумайте, в каком положении я оказался. Вся моя семья осталась по ту сторону Атлантического океана. Я один, без женской поддержки. Надеюсь, что вы не откажетесь помочь мне выбрать рождественские подарки.
— Но до Рождества еще далеко. Еще рано думать о подарках, — сказала Рейчел, невольно отметив про себя, как радостно звучит ее голос.
В голосе Гейла Брэндона тоже чувствовалась радость. «Как он доволен собой», — подумала Рейчел, чтобы перебить другую мысль: «Он рад мне».
