говорил, что не верю, что таблеток в пузырьке оставалось достаточно для отравления. Если это не так, то девушка бы могла совершить самоубийство, но если нет, то кто-то убил ее, заправив напиток смертельной дозой. Но какой ужасный должен тогда быть вкус у какао! Почему убийца рассчитывал, что девушка сможет такое выпить? Ведь более естественная реакция — вылить его и сварить свежий.
Тут мисс Силвер припомнила обрывок услышанной сплетни.
— Знаете, Конни чем-то болела в детстве, что полностью нарушило чувство вкуса и обоняния, мне и раньше приходилось о таком слышать. Девушка не распознала бы вкус лекарства, а убийца об этом знал. Если вкус и показался девушке странным, не будем забывать, что она собиралась сама сделать с таблетками.
— Не сомневаюсь, что про ее болячки знал каждый на пять миль вокруг, — недовольно вставил Рэндел, — а возможность убить ее была у любого жителя графства, который мог бы войти в дом. Что вы на это скажете?
— Люди обычно весьма беззаботно обращаются с ключами. Если кто-то хотел забраться в дом Конни в ее отсутствие, он мог украсть ключ или проникнуть в дом через незапертое окно.
— Как через окно? — удивился констебль.
— Мне это сразу пришло в голову. Если девушку убили, то это сделал тот, кого она хорошо знала и у кого были естественные причины зайти к ней в дом. Помните, его ведь использовали как помещение для подготовительной школы. Старшие дети уходят около четырех. В общей суматохе нетрудно открыть заднюю дверь и уйти с ключом или оставить его спрятанным под ковриком на крыльце. Кроме того, окно могли намеренно оставить не запертым на задвижку. А еще проще предположить, что у того, кто хотел войти, просто был ключ от одной из дверей в коттедж «Крофт».
— Вы кого-то имеете в виду?
— Мы с миссис Родни вместе приходили туда в среду, в четыре часа, чтобы забрать ее малыша…
— Нам что, следует подозревать Джойс Родни?
— Думаю, что нет, хотя она входила в дом, так же как и мисс Эклс, которая пришла забрать девочку, чьи родители не живут в Тиллинг-Грин. Их фамилия Блэк, они в тот день пригласили Метти на чай.
Рэндел нахмурился:
— А Метти Эклс возвращалась с Конни домой после приема…
— Они шли вместе до коттеджа «Холли», соседнего с тем, в котором живу я.
— И вам кажется, но вы не уверены, что они там распрощались. Даже если и так, ничто не препятствовало мисс Эклс передумать и сказать, например: «Знаешь, я пройдусь с тобой еще немного». Если она так и сделала, то вполне могла войти в дом и заправить какао дополнительной порцией таблеток. Конечно, их следовало предварительно растолочь, так что все мероприятие должно быть тщательно спланировано заранее. А вот и еще один вариант. Интересно, мисс Эклс шла на прием тоже вместе с Конни? Если она сначала зашла за ней, то вполне могла отравить какао прямо тогда.
— Мне кажется, нет, Рэндел. Они действительно отправились в гости вместе, но Конни зашла за Метти, а не наоборот, я видела, как они уходили. Есть еще одна причина исключить из рассмотрения Метти. Если бы Конни подозревала именно ее, то вряд ли бы ей понравилось прогуливаться с ней по всей деревне.
— Может, ей было трудно отказаться.
— Согласна. Обо всем могли договориться заранее, когда у Конни еще не созрели подозрения. Трудно отказаться от прежних планов, да и Конни могла не знать, что ее разговор с викарием подслушали и уже обсуждают по всей деревне.
— Следовательно, мисс Эклс остается в списке.
— Заметьте, я вовсе не утверждаю, что подозреваю ее в убийстве, — равнодушно отметила мисс Силвер, — просто у нее была такая возможность.
Констебль кивком подтвердил, что принял поправку к сведению:
— Как скажете. — И, помолчав, продолжал: — Напомню вам еще об одном. Почта тоже подключилась к поискам автора анонимок. Оказалось, что все три отосланы в среду из Ледлингтона. Их взяли из почтового ящика на Главной улице и наутро переправили в Тиллинг-Кросс. Их опознали по специфическим, дешевым белым конвертам и корявому почерку.
— Не скажете, кому они были адресованы?
— Полковнику Рептону, викарию и Валентине Грей.
— И какой отсюда вывод?
— Правильно ли я понял, что венчание отложено? — Женщина подтвердила его догадку кивком. — Интересно, из-за смерти Конни или из-за писем? Или потому, что Джейсон Лей вернулся?
Проигнорировав неуместный намек молчанием, мисс Силвер сообщила:
— Мистер Гилберт Эрл вернулся в Лондон.
— Да, нам это известно. То ли это имеет значение для нашего дела, то ли нет.
— Все заметили, что ему не звонили и не писали. Почтальон ведь знает про все письма, а на коммутаторе знают его голос.
— Да, в деревне действительно нет секретов.
— Почти нет, Рэндел.
— Тогда ответьте, кто был в Ледлингтоне в среду утром. Мисс Силвер задумалась:
— Во-первых, я сама приехала туда десятичасовым автобусом. После полудня намечалась репетиция венчания, сама свадьба — на следующий день, так что мисс Вейн решила приобрести пару светлых перчаток. Мы поехали вместе… так, дайте мне подумать… Мисс Эклс тоже отправилась в город, кажется, с подобной целью, потому что мы встретились с ней в магазине Эшли, где она покупала голубой вечерний шарф. Кстати, прекрасный магазин, зайти туда — истинное наслаждение. Мы все прекрасно провели время. Мисс Вейн встретила приятелей. — Рассказчица на какое-то мгновение замолчала, не зная, говорить или нет. — И она показала мне человека, который не был ее приятелем.
— Что за таинственность? — насмешливо поинтересовался констебль, но мисс Силвер не намеревалась шутить.
— Я просто стараюсь быть точной. Мне показали мистера Бартона, живущего в коттедже «Гейл», еще одного соседа мисс Вейн. Им интересуется вся деревня, потому что человек сам ведет хозяйство, сам готовит, а двери его дома всегда на замке. Кроме того, у него семь кошек, с которыми он совершает ночные вылазки, а днем, кажется, совсем не выходит.
— И этот человек появился в Ледлингтоне среди бела дня? Надеюсь, без кошек.
— Именно так. Мисс Вейн отметила это как из ряда вон выходящее событие.
— И как он вам показался?
— Высокий, тощий, мятая поношенная одежда. Ведет себя так, как будто все время прислушивается, может быть, глуховат.
— Думаю, что нет.
— Старики иногда выглядят именно так.
— А раньше вы его видели?
— Не днем. Я видела его в среду ночью.
— В какое время?
— Около половины одиннадцатого. Я как раз выключила свет и открывала окно, когда услышала звук шагов, а потом стук калитки, высунулась из окна и поняла, что открыли не нашу, а коттеджа «Гейл». Около нее стоял мистер Бартон. Закрыв калитку, он направился к входной двери, расположенной за углом с нашей стороны. Потом зажег фонарик и открыл дверь, тут луч осветил прихожую, и я увидела, как семь больших котов вошли в дом, а за ними — сам хозяин, который запер за собой дверь.
Констебль помрачнел:
— Вы понимаете, что многие в деревне твердо уверены, что письма пишет именно мистер Бартон?
Ответ прозвучал, как обычно, сдержанно:
— Всегда подозревают чужака, тем более ведущего жизнь, не укладывающуюся в деревенские стандарты.
— Никто не упоминал его при вас в качестве подозреваемого?
