разве Хаук когда-нибудь промахивался?! На дальней стене зала кто-то давным-давно серой краской нарисовал силуэт человека, красным вином обозначив сердце. Из двух дюжин отметин на сердце пять были сделаны ножом Хаука.
Вокруг них уже собрались зеваки; Сидевшие за соседним столом четыре горожанина наполнили у барменши свои кружки и сдвинули стулья так, чтобы было лучше видно. Остальные посетители, наблюдая за происходящим, заключали пари и обсуждали ставки игроков.
Через длинный зал прошли два гнома в темных одеждах. Тьорл взглянул на них безо всякого интереса и про себя отметил только, что эти двое, занятые беседой, ни на что не обращают внимания.
Барменша, поставив поднос на стойку, тонкая и стройная, грациозно покачиваясь, прошла между столиков; она улыбнулась хозяину таверны и легко отстранилась от его раскрытых для объятия рук. Ее волосы цвета чистой меди были сплетены в две толстые длинные косы.
«Какая хорошенькая», – подумал Тьорл.
Кив также взглянул на девушку, уселся поплотнее на стуле и слегка прикрыл глаза.
– Мишень у девчонки, – тихо сказал он. Хаук изобразил недоумение и почесал бороду.
– Он имеет в виду поднос, а, Тьорл?
На мгновение у Тьорла мелькнула мысль, что Кив имеет в виду вовсе не поднос. Он отпил из кружки и поставил ее на стол. Посмотрел на девушку, идущую к стойке бара, потом перевел взгляд на нож Хаука.
– Ну, разумеется, он подразумевает поднос. – Тьорл вынул из ножен свой нож. Не так ли, Кив?
– Конечно. Ее поднос. Точно в центр. Иначе будет считаться промахом. Один из приятелей Кива нервно засмеялся:
– Без отметки, куда должен попасть нож?
Правой рукой Тьорл сжимал свой нож. Кив открыл глаза, посмотрел на меч и ухмыльнулся.
– Никаких отметок, – подчеркнуто жестко произнес он.
В зале стало тихо, слышались только легкие шаги идущей к стойке девушки. Все боялись пошевелиться и, казалось, даже дышать. Почувствовав, что она в центре внимания, барменша медленно повернула в руках круглый деревянный поднос.
Хаук, голубые глаза которого стали твердыми, как сапфиры в рукояти меча, взял нож в руку. Тьорл почти слышал его мысли: «Скверное условие! Но пути назад уже нет».
Тьорл про себя выругался. Все еще держа нож в правой руке, он левой схватил пустую кружку, стоявшую рядом.
– Девушка, пригнись!
Эльф резким движением бросил кружку.
Зеленые глаза барменши испуганно расширились; она, отражая летящую кружку, быстро подняла поднос над головой. В тот же момент нож Хаука, сверкнув серебром, разрезал воздух.
Сталь ударила в дерево, кто-то вскрикнул; девушка покраснела, а затем со всхлипом вздохнула. Этот вздох долго висел в воздухе и наконец пропал, утонул в шуме восклицаний. Один из зрителей, опрокинув свой стул, бросился к медленно опускающейся на пол барменше. Она была в обмороке.
Поднос положили на пол. Нож Хаука торчал точно в его центре.
– Один из сидевших в дальнем углу гномов, одноглазый, с узким лицом, поднялся из-за стола и вышел из зала. Холодный свежий ветерок ворвался в таверну, закружился было голубоватым туманом, но, когда дверь закрылась, тотчас присмирел.
Тьорл увидел: его друг, побледневшее лицо которого в обрамлении черной бороды казалось совсем белым, наклонился и убрал меч в ножны.
– Точно в центре, Кив.
Кив снова закрыл глаза, даже не взглянув на поднос. Затем медленно вытер капли пота с лица.
Тьорл смахнул со стола себе в карман три кошелька.
– Иди извинись перед девушкой, Хаук. Теперь-то наши друзья оставят нас в покое.
Кив покачал головой.
– А мне уже некуда сейчас идти.
– Где-нибудь да найдешь себе место. – Тьорл большим пальцем правой руки провел по рукоятке ножа. – Ты уже достаточно выпил сегодня, и в ножи ты уже сыграл; все равно в твоем кошельке ничего нет.
Кив перевел взгляд с ножа Тьорла на руку Хаука, лежавшую на рукояти вложенного в ножны меча. Он готов был начать драку, но его друзья не захотели связываться с Хауком и Тьорлом.
– Пойдем, – сказал один из них мрачно. – Ты проиграл наши деньги, Кив, оставь нам хотя бы головы, а?
Кив облизал губы и осторожно почесал бороду.
– Я думаю, здесь было какое-то мошенничество. Наверняка твоя работа, эльф.
– Нет, – просто ответил Тьорл.
Сапфиры блестели на мече Хаука, словно холодные голубые глаза.
Кив двинулся было к Хауку, но рука его товарища легла на плечо драчуна.
