руки; напившись, протянул фляжку Станаху.
– Подожди, Кельда, – сказал Тьорл, увидев, что она хочет снова вернуться на вершину холма.
Повернувшись спиной к пирамиде, Станах осмотрелся вокруг. Затем снова повернулся к пирамиде. Лицо гнома было непроницаемо, его большие руки беспрестанно двигались, машинально оглаживая большой плоский камень в основании пирамиды.
– И что теперь?
Тьорл осторожно подбирал слова.
– Пришло время решить, что мы будем делать дальше. Станах.
– Я иду в Торбардин.
Тьорл кивнул:
– Да, я думаю, ты должен вернуться в Торбардин.
Эльф взглянул на Лавима и увидел, что тот, скрестив ноги, сидит возле мага. Он удивился; ему казалось, что легкомысленному кендеру неведомо, что такое скорбь.
– Тьорл, – сказал Станах. – Я иду в Торбардин и беру с собой Меч Бури. – Он улыбнулся, но в его черных глазах никакого веселья не было. – Если ты не пойдешь со мной, я буду рад передать от тебя привет Хауку. Конечно, если он жив.
– Однажды ты уже пел эту песню, гном, – резко оборвал его Тьорл.
– Возможно, он жив. Не хочешь проверить? – Гном кивнул головой в сторону пирамиды, ожидающей тело Музыканта. – Ты пока что строишь такие сооружения довольно неуклюже. Пойдешь со мной – попрактикуешься.
– Зато ты уже весьма искусен в строительстве, – холодно усмехнулся Тьорл. – Кажется, твои друзья не живут долго, Станах. Сколько пирамид ты построил с тех пор, как ушел из Торбардина?
Молчаливо стоявшая между ними Кельда вдруг обеими руками схватила Тьорла за плечо.
– Перестань, Тьорл, перестань!
Станах перехватил руку эльфа.
– Ты же сам видишь, сколько уже смертей случилось из-за этого Меча. И будет еще больше, если Меч не вернется к тем, кому он принадлежит. Или ты не согласен, Тьорл?
Тьорл промолчал. Станах говорил правду, и эльф не мог этого отрицать. Он взглянул на Кельду, все еще стоявшую между ними. Свет нового дня золотил ее рыжие волосы. Одетая в охотничий костюм, с Мечом Бури на поясе – неужели это та самая испуганная девчонка, с которой он познакомился совсем недавно?! Сейчас она выглядела как один из солдат Финна.
Но ведь она-то не должна идти в Торбардин! Девушка только-только научилась сносно владеть ножом, и лишь вчера она научилась ходить с мечом на поясе так, чтобы он при каждом шаге не бил ее по ногам. Она явно не воин. Она просто сельская девушка, бывшая какое-то время барменшей.
Тьорл встряхнул головой и взглянул себе под ноги.
– Вот что я скажу тебе, Станах: я не знаю – жив Хаук или мертв, но твоим словам о Мече я верю. Значит, Меч Бури – больше не меч Хаука. Меч должен быть в Торбардине.
Он услышал вздох облегчения – это вздохнула Кельда – и, подняв голову, взглянул в черные глаза Станаха.
– Однако, прежде чем мы пойдем в Торбардин, нам надо сходить еще кое-куда. – Станах хотел возразить, но Тьорл не дал ему и слова сказать.
– Отряд Финна находится здесь неподалеку. Не только ты надеялся на встречу с друзьями, Станах. Финн наверняка захочет узнать, что случилось с Хауком, и, главное, я должен ему рассказать то, что узнал в Старой Горе о Верминаарде. Тьорл кратко рассказал о планах Повелителя. Лицо Станаха помрачнело еще больше.
– Значит, Верминаард решил напасть на Торбардин?
– Да, – сухо ответил Тьорл. – А ты думал, ваши горы запросто смогут защитить вас от чего угодно и к тому же на вечные времена? Ты думал, война будет идти везде, а ваши горы останутся нетронутым мирным островком? Первые отряды Повелителя, наверное, уже подходят к границам Квалинести. Надвигается зима, и Верминаард, конечно, пожелает начать войну до наступления холодов. Мне кажется, мы поступим правильно, если отправимся к твоей горе сейчас – прежде чем туда явятся орды драконидов… и до того, как на нас нападут те, кто убил мага.
Солнце уже поднялось над деревьями, осветило холм, яркими бликами отразилось на камнях пирамиды Музыканта. Гном медленно поднялся и пошел к телу мага, ничего не сказав ни Тьорлу, ни Кельде.
Кельда видела, как Лавим вскочил на ноги и быстро пошел навстречу Станаху. Глаза девушки были полны скорби и жалости. Когда она взглянула на Тьорла, то он в ее глазах увидел только жалость, одну жалость; эльф почувствовал себя неуютно: жалость эта относилась к нему.
– Это было с твоей стороны жестоко, Тьорл.
– Что именно?
– То, что ты сказал о смерти его друзей.
Она резко повернулась к нему спиной и побежала вниз.
Эльф стал взбираться на холм. И вдруг он вздрогнул – снизу, из лощины, донеслась песня флейты. Это Лавим пытался играть на ней, он терзал флейту до тех пор, пока Станах не отобрал ее у него.
Тьорл побежал по склону к своим спутникам. И дракониды, и злобные гномы, искавшие Меч Бури, – все бледнело по сравнению с тем кошмаром, что создал кендер с помощью волшебной флейты.
