– Отлично, – говорит тот, потирая руки. – Намечается хорошая драка.
У меня такое впечатление, что я вернулся в начальную школу, когда мальчишки кричат друг другу на переменах: «Иди драться, если не боишься».
– Есть не только сила! У моих девушек больше мозгов и храбрости, чем у твоих скотов!
– С нетерпением жду этой встречи! – восклицает бог людей-крыс.
– Готов принимать ставки, – предлагает Тулуз-Лотрек.
Маленький бородатый человек забирается на стол и делает вид, что ждет ставок.
– У нас нет денег, – замечает Гюстав Эйфель.
– Тогда давайте играть на тоги. Они быстро пачкаются, а мне их нужно много, – говорит художник.
Он достает блокнот и разделяет страницу на две колонки, тех, кто ставит на Мэрилин, и тех, кто отдает предпочтение Прудону.
Эдмонд Уэллс ставит на актрису одну тогу.
– В животном мире осы одерживают верх над крысами, – объясняет он.
Мне всегда не везло в игре, и я воздерживаюсь. К тому же, я слишком обеспокоен судьбой своего несчастного племени на утлом судне, чтобы интересоваться исходом этой борьбы. Если в следующем раунде я не спасу своих людей, мне останется только превратиться в кентавра или сирену. Прожить, развиваясь, столько жизней, собрать столько мудрости, чтобы закончить химерой... Нет, я должен найти средство помочь моим людям, прежде чем думать о развлечениях.
– Думаешь о наших племенах? – шепчет Эдмонд Уэллс.
– А вы нет?
– Да. Самое худшее в том, что после битвы люди-крысы дали свою версию событий. Для них мы банда диких трусливых бродяг, которых их блестящая цивилизация познакомила с культурой. Они даже выдумали историю, согласно которой мы занимались любовью с дельфинами... Ты что, не видел?
– Нет, не видел... Это невероятно. Они нас истребляют, а потом переписывают историю, чтобы представить себя в выгодном свете.
Я вижу, что мой друг очень обеспокоен. Он достает «Энциклопедию» и начинает быстро записывать. Я не решаюсь его прерывать. Кажется, ему пришла в голову идея.
– Мы не можем бросить их просто так... – говорю я.
Продолжая писать, он отвечает:
– Слишком поздно.
– Никогда не слишком поздно, – возражаю я.
– Мы провалились. Нам не повезло, вот и все.
– «Те, кто провалился, находят оправдания. Те, кто побеждают, находят средства», – говорил мой отец. Всегда можно найти средство.
– Нет, не на этот раз.
Он продолжает писать, перечитывает написанное, кажется удрученным тяжестью того, что записал. Потом встает, закрывает книгу и говорит мрачным голосом:
– Пожалуй, ты прав. Те, кто побеждают, находят средства... какими бы они ни были.
88. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: ПАМЯТЬ ПОБЕЖДЕННЫХ
89. ВРЕМЯ ОПЫТОВ
Дворец Атланта, окруженный смоковницами, расположен на юге Олимпии, в квартале, удаленном от нашего жилья.
– Это просто сумасшествие, они нам никогда этого не позволят.
– Нужно попробовать.
– Но ты отдаешь себе отчет, если они узнают, что мы...
– Что? Навестили Атланта? Мы имеем право ходить по городу, как мне кажется.
Мы пробираемся вперед.
Жилище гиганта одноэтажное, оно сложено из неотесанных глыб мрамора.
В нем не меньше десяти метров высоты.
Эдмонд Уэллс и я проникаем внутрь через приоткрытое окно. Внутреннее убранство отражает любовь великанов к массивной деревянной мебели и ярким тканям.
Стараясь не шуметь, мы пробираемся между гигантских кресел и канапе.
В кухне, похожей на деревенскую, супруга Атланта Плейона отчитывает титана суровым голосом:
– Ты слишком добрый. Вот они и используют тебя.
– Но...
– А когда они потребуют, чтобы ты носил Олимп, что ты ответишь?
– Но, Плепле, это не просто работа...
– Ах вот как, а что же это?
– Наказание. Потому что я выступил с Кроносом против Зевса и мы проиграли, ты прекрасно знаешь.
Находясь в салоне, мы представляем себе уперевшуюся руками в бока жену, говорящую громким голосом, и виноватого Атланта.
– Как просто, наказание. Сколько времени прошло... Они думают, с тебя можно семь шкур драть за спасибо, вот и все. Ты как бык вкалываешь ни за грош, а если ты возражаешь, тебе напоминают, что это кара и ты должен молчать. Подними голову, Атлант, напомни о своих законных правах.
– Но, сладкая моя, я проиграл войну...
– Это было тысячи лет назад! Ты путаешь слабость и доброту, Атлант.
Звук поцелуя. Я представляю объятия этих двух гор. Ах... нежность гигантов...
Пользуясь тем, что у пары есть другие занятия, кроме как прислушиваться к посторонним звукам, мы проскальзываем в коридор в поисках места, где Атлант хранит миры.
Как два мальчика-с-пальчик, мы встаем на цыпочки, чтобы открыть двери трехметровой высоты. За одной мы видим кровать величиной с сад, в других комнатах – кладовки, туалетная комната, мастерская. Наконец за одной из створок мы чуть не падаем с винтовой лестницы, ведущей в пещеру. Мы спускаемся по ней, освещая дорогу крестами.
Внизу при свете огромных восковых свечей, которые мы зажигаем крестами, видно пустое пространство, выбитое прямо в скале. Здесь на полках вдоль стен покоятся не трехлитровые бутылки шампанского, а
