Трое заключенных в спортивных костюмах кивнули мне.
Рауль подвел меня к лабораторному стеллажу.
— Ты будешь идти вперед вместе с нами. Мы вместе проникнем на неизвестную территорию. До нас этого никто не делал. Мы похожи на первопроходцев, когда-то ступивших на землю Америки или Австралии. Откроем же свою Новую Австралию и поднимем над ней наше знамя!
Затем профессор Разорбак снова посерьезнел. Безумие в его глазах погасло, уступило место желанию как можно скорее приступить к работе.
— Покажем доктору Пэнсону, как мы входим в коматозное состояние, — сказал он.
Марселлин, самый низкорослый из добровольцев, тут же уселся в обшарпанное стоматологическое кресло. Медсестра принялась прикреплять к его груди и голове электроды, датчики для измерения температуры, влажности и частоты пульса, соединенные проводами с экранами, на которых мелькали зеленые линии.
— Ну, была не была!
Вот так все и началось. Я включился в игру. Осмотрев содержимое стеллажей и шкафов, я начал расшифровывать надписи на этикетках, обдумывая состав смеси для погружения в кому.
Физиологический раствор для расширения вен, тиопентал для анестезии и хлорид калия для снижения частоты сердцебиения…
Последнее время в некоторых штатах Америки, где существовала смертная казнь, этот состав предпочитали цианиду или электрическому стулу. Я надеялся, что если сильнее разбавить хлорид калия, то частота сердцебиения замедлится, однако это не приведет к полной остановке сердца и позволит совершить медленный переход к коматозному состоянию, которое отчасти будет контролироваться головным мозгом. И мной.
С помощью Рауля и трех кандидатов в танатонавты я соорудил довольно хитроумное устройство: небольшой штатив высотой сантиметров двадцать, на котором висел вместительный бачок с физиологическим раствором, бачок поменьше с тиопенталом и еще один с хлоридом калия. Я разработал систему электрических таймеров для краников на трубках — по ним каждое вещество начнет поступать в тот момент, который я сочту наиболее подходящим. Тиопентал будет подаваться через двадцать пять секунд после инъекции физиологического раствора, а хлорид калия — тремя минутами позже. Все будет вводиться через одну трубку с инъекционной иглой на конце.
Этот агрегат я окрестил «ракетоносителем». Танатонавт сам будет приводить его в действие при помощи грушевидного выключателя, который запустит таймеры. Сам того не осознавая, я изобрел первую танатомашину для покорения страны мертвых. Думаю, сейчас этот «ракетоноситель» находится в Вашингтоне, в экспозиции Смитсоновского института.
Мои пыл и уверенность вдохновляли помощников. Рауль был прав. Каждой технической проблеме — техническое решение. Особенно доволен я был своим выключателем — никакой прямой ответственности. Я не хотел стать палачом.
Заинтересованное лицо само решало, когда стартовать, и в случае неудачи это считалось бы просто самоубийством.
Я попросил Амандину ввести иглу в вену Марселлина. Она крепко взяла танатонавта под локоть и вонзила ему в вену здоровенную иглу, пролив при этом лишь капельку крови. Марселлин даже не поморщился.
Я вложил в его влажную ладонь грушу выключателя и объяснил:
— Когда нажмете на эту кнопку, включится электронасос.
Я чуть было не сказал: «Включится смерть».
Марселлин выглядел заинтересованным, как будто я рассказывал ему об автомобильном двигателе.
— Ну что, порядок? — спросил Рауль.
— Все путем. Я доверяю нашему доктору на все сто. А что будет дальше? — спросил Марселлин.
Он смотрел на меня, как ребенок, который верит в Деда Мороза, как игрок, которому кажется, что он вот-вот сорвет банк.
Я замялся:
— Ну-у…
— Да ладно, не суетись. Разберемся. — И Марселлин лихо подмигнул.
Смелый парень. Даже меня хотел ободрить. Зная, что впереди его ждет тяжелое испытание, он пытался снять с меня вину за то, чем все это могло кончиться. Мне хотелось сказать ему: «Беги отсюда, пока не поздно!» Но Рауль, заметив мою нерешительность, тут же вмешался:
— Браво, Марселлин, отлично сказано!
Все захлопали. И я тоже.
Чему мы аплодируем? Не знаю. Может быть, моей «ракете на тот свет», храбрости Марселлина, а может быть, красоте Амандины, которая казалась здесь совершенно неуместной? Да-а, такой куколке только в манекенщицы. А здесь она станет соучастницей убийства.
— Приступаем к отправке души! — объявил Рауль и потушил сигарету.
Марселлин сиял, как начинающий альпинист, собравшийся подняться на Эверест в новых прогулочных туфлях. Он отдал нам честь, и это вовсе не было похоже на последний жест приговоренного к смерти. Мы ободряюще улыбались в ответ.
— Ну, счастливого пути!
Амандина накрыла нашего туриста охлаждающим одеялом. Я в последний раз проверил оборудование.
— Готов?
— Готов!
Амандина включила видеокамеру. Марселлин перекрестился. Он закрыл глаза и начал медленно считать:
— Шесть… пять… четыре… три… два… один… Пуск!
И решительно нажал на выключатель.
49. Мифология индейцев Майя
Индейцы майя верили, что после смерти отправляются в ад, называвшийся Митнал, где демоны пытают душу холодом, голодом, жаждой и подвергают другим страданиям.
У майя существовало девять повелителей ночи, соответствовавших девяти подземным владениям ацтеков.
Душа покойника должна пересечь пять рек, полных крови, пыли и шипов. Достигнув перекрестка, она подвергается испытаниям во дворце раскаленной золы, дворце ножей, дворце холода, дворце ягуаров и дворце вампиров.
50. Подопытного Марселлина любила нежно Амандина
Мы напряженно следили за экранами приборов. Сердце Марселлина пусть слабо, но все еще билось. Его пульс упал гораздо ниже частоты сердцебиений человека, погрузившегося в глубокий сон. Температура тела снизилась почти на четыре градуса.
— Сколько уже прошло? — спросил один из заключенных.
