Глиннес подлил вина в кружки.
– Все это кажется глупым, ненужным и тщетным. Что нужно людям от жизни? Нам, триллам, вдосталь хватает всего, что есть в жизни хорошего: еды, музыки, развлечений. Неужели все это вредно? Ради чего еще жить? Фаншеры – это горгульи, визжащие на солнце.
– На первый взгляд их идеалы кажутся нелепыми, – сказал Акади. – И все же…, – тут он пожал плечами, – есть определенное благородство в их мировоззрении. Недовольные – но почему? Чтобы извлечь крупицы смысла из застарелого вздора? Отметить первозданный хаос печатью человеческой воли? Утвердить блистательное великолепие любой отдельно взятой души, живущей среди пяти триллионов ничем не примечательных, серых корпускул? Да, да и еще раз да – каким бы отчаянным и дерзким это ни было!
– Вы так завелись, будто сами фаншер, – неодобрительно бросил Глиннес.
Акади отрицательно покачал головой.
– Как бы я к этому не относился, но все это, увы, не для меня. Фаншерад – занятие молодежи. Я уже слишком стар для него.
– А как они относятся к хассэйду?
– Они считают его лишь видимостью активности, средством, только мешающим народу разобраться в истинном многоцветье и богатстве содержания такого явления как жизнь.
Глиннес едва не подскочил от изумления.
– Подумать только – при всем при этом треванка обозвала меня фаншером!
– Вот это проницательность! – воскликнул Акади.
Глиннес сверкнул глазами, глядя на Акади, но увидел только выражение прямо-таки святой невинности.
– Каким образом начался фаншерад? Я не припоминаю такого течения.
– Исходный материал был уже подготовлен давно, так, во всяком случае, я себе это представляю. Требовалась только некоторая искра идеологии, не более того.
– И кто в таком случае идеолог фаншерада?
– Джуниус Фарфан. Он живет в Уэлгене.
– И мои деньги теперь у этого Джуниуса Фарфана! Акади поднялся из-за стола.
– Я слышу рокот моторки. Это Марча. Наконец-то.
Он спустился к причалу. Глиннес последовал за ним. Оставляя за собой вспенившийся водяной веер, из рукава Илфиш вынырнула лодка, свернула в рукав Эмбл и подрулила к причалу. Глиннес взял у Глэя швартов и закрепил к кнехту. На причал грациозно выпорхнула Марча. Глиннес в изумлении глядел на ее одежду: платье в обтяжку из сурового белого полотна, высокие черные сапожки и черная, облегающая голову шляпка, скрывавшая волосы и подчеркивавшая ее сходство с Глэем.
Акади первым поздоровался с ней.
– К сожалению, я вас не застал. Зато получился очень приятный разговор у нас с Глиннесом. Мы обсуждали фаншерад.
– Как это мило! – воскликнула Марча. – И вам удалось обратить его?
– Едва ли, – произнес, ухмыльнувшись, Акади. – Чтобы семя проросло, нужно сначала бросить его в подходящую почву.
Глэй, держась в стороне, казался еще более язвительным, чем прежде.
– Вот у меня кое-что специально для вас, – продолжал Акади. – Вот это, – он вручил Марче небольшой пузырек, – сенсибилизаторы. Они повышают умственную восприимчивость и улучшают усвоение. Будьте с ними поосторожнее. Если принять более одной таблетки, то станете чрезмерно взыскательны к форме изложения, не воспринимая содержание. – Он передал Марче еще несколько книг. – Вот это учебник математической логики, это – материалы конференции по мини-хронике и, наконец, это – курс основ космологии. Все это важно для выполнения намеченной для вас программы.
– Очень хорошо, – несколько скованно ответила Марча. – Хотелось бы знать, чем мне вас отблагодарить за это?[16]
– Чего-нибудь порядка пятнадцати озолов будет более, чем достаточно, – ответил Акади. – Только, разумеется, не торопитесь. Мне же надо теперь пускаться в дорогу. Уже почти совсем темно.
И все же Акади задержался до тех пор, пока Марча не отсчитала пятнадцать озолов и вложила их в его дряблую ладонь.
– Спокойной ночи, друг мой, – сказала она, прощаясь с Акади, после чего вместе с Глэем направилась к дому.
– А каков размер компенсации за то удовольствие, которое я получил, обременив вас необходимостью дать консультацию?
– Действительно обременили. Дайте-ка поразмыслить. Двадцать озолов, пожалуй, будет более, чем любезно с вашей стороны, если мои умозаключения оказались вам полезными.
Глиннес выплатил названную сумму, отметив про себя, что Акади заломил довольно высокую цену за свою осведомленность. Акади прыгнул в лодку и взял курс вверх по течению фарванского гирла реки Заур, а затем свернул в разветвляющийся в западном направлении рукав Вернис, чтобы затем, пройдя рукавом Тетрин, уходящим на север, оказаться на траверсе острова Сарпассант, где и был расположен принадлежащий ему старинный особняк.
Внутри дома на Рабендари зажглись огни. Глиннес неторопливо поднялся на веранду, где стоял поджидавший его Глэй.
