для ее состояния.
— Возможно, вы очень удивлены тем интересом, который я к вам проявляю, — сказала она Чилку. — Дело в том, что мне надо нанять управляющего на мое ранчо, и вот этот таинственный внутренний голос настоятельно рекомендует мне вас, как вполне подходящего для этой должности человека.
— Интересно! — воскликнул Чилк. — Вообще-то я деревенский парень, а значит, смыслю в сельском хозяйстве. Надеюсь, что ваш внутренний голос рекомендовал и достаточно высокий оклад.
— Соответственно высокий, — улыбнулась мадам Зигони. — Ранчо Тенистая долина составляет двадцать две тысячи гектаров, на которых работает более сотни работников. Это очень ответственная должность. Я могу предложить жалование в десять тысяч солов в год. Плюс, конечно, дорожные расходы и расходы на проживание.
— Хм, — сказал Чилк. — Похоже, что это довольно важный пост. Соответствующая зарплата должна быть где-то около двадцати тысяч солов в год: менее чем один сол за гектар, что, на мой взгляд, вполне справедливо.
— Зарплата рассчитывается не из этого принципа, — решительно возразила мадам Зигони, — так как не каждый гектар требует большой заботы. Десять тысяч вполне достаточно. Вы будете жить в отдельном бунгало, где достаточно места для всего вашего имущества. Ведь это очень важно, окружить себя какими- нибудь маленькими личными сокровищами, правда?
— Совершенно верно.
— Условия будут вполне подходящими, — настаивала мадам Зигони. — Я лично прослежу за этим.
— И я хотел бы прояснить еще один очень деликатный вопрос, — с горячностью заявил Чилк. — Не бойтесь, что я когда-нибудь стану слишком фамильярным! Никогда!
— Вы очень предусмотрительны! — холодно сказала мадам Зигони. — Мне такое и в голову не приходило.
— Разумно внести ясность в данный вопрос, хотя бы для вашего личного спокойствия. Можете ожидать с моей стороны только уважительного и делового отношения. На самом деле я принял обет безбрачия, к тому же я уже женат. А если уж хотите знать правду, то я несколько, так сказать немощен, поэтому, когда женщины переходят в общении со мной на дружескую ногу, я становлюсь нервным и взбалмошным. Так что в этом отношении можете быть спокойны.
Мадам Зигони так энергично кивнула головой, что ее шляпа чуть не свалилась с головы. Она заметила, что Чилк уставился на ее лоб, и быстренько поправила красновато-коричневые кудри на своей челке.
— То, что вы увидели, всего лишь родимое пятно. Не обращайте на это внимания.
— Пусть будет так. Но это больше похоже на татуировку.
— Не имеет значения, — мадам Зигони тщательно поправила шляпку. — Так, как я понимаю, вы принимаете мое предложение?
— В отношении зарплаты я считаю, что пятнадцать тысяч солов в год будет достойным компромиссом.
— Но это также будет казаться слишком значительной суммой для человека, который не обладает достаточным опытом.
— Да? — поднял брови Чилк. — А что по этому поводу говорит ваш дар ясновидения?
— Он придерживается того же мнения.
— В таком случае, забудем об этом разговоре, — Чилк пожал плечами и встал со своего места. — Спасибо за прекрасный обед и за интересный разговор. А теперь, если позволите…
— Не надо так спешить, — возразила мадам Зигони. — Возможно, это дело можно уладить. Где ваше имущество?
— Это, в основном, та одежда, которая на мне, да еще смена белья, — ответил Чилк. — Я привык путешествовать налегке на тот случай, если мне вдруг придется куда-то срочно перебираться.
— Однако у вас же должны быть какие-то предметы, которые вы унаследовали от своего деда. Мы все это переправим на Розалию, чтобы вы чувствовали себя в полном комфорте.
— Совсем необязательно, — возразил Чилк. — У меня в сарае есть набитое чучело лося, но мне бы не хотелось иметь его в гостиной моего бунгало.
— Меня очень интересуют подобные вещи, — сказала мадам Зигони. — Возможно, нам следует слетать в Большую Прерию и забрать ваше наследство, или я могу сделать это сама.
— Моей семье это не понравится, — заявил Чилк.
— И, однако, мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы забрать то, что принадлежит вам.
— В этом вовсе нет необходимости.
— Ну, это мы еще посмотрим.
Без приключений Чилк добрался до Розалии — маленького обустроенного на скорую руку мирка в самом конце треугольника Пегаса. Липвиллоу, расположенный на берегу Большой Мутной реки, был столицей и космопортом. Чилк провел ночь в Большом Мутном отеле, а наутро его отвезли на ранчо Тенистая долина. Мадам Зигони поселила нового управляющего в маленьком бунгало, расположенном под двумя деревьями голубого перца, и поставила его во главе сотни, рабочих, относящихся к неизвестной расе: золотокожие молодые люди, которых все называли йипи.
— Йипи доставляли только неприятности, я никак не мог заставить их работать. Я пробовал быть с ними и добрым, и жестоким. Я их упрашивал, я им угрожал, я их уговаривал, я их запугивал. А они в ответ только улыбались. Они всегда были готовы поговорить о работе, но постоянно находили уважительные причины, почему эту работу нельзя или не надо делать.
Какое-то время мадам Зигони наблюдала за этим и посмеивалась. Потом она объяснила мне, как надо обращаться с йипи. «Они очень общительные создания и ненавидят одиночество. Возьми одного из них для какой-нибудь работы и скажи ему, что он будет оставаться один, пока не выполнит дневную норму. Он будет завывать и плакать, объяснять, что ему нужна помощь, но чем больше он будет жаловаться, тем быстрее пойдет работа, а если и сделает что-то не так, то заставь его переделать все с самого начала. Ты увидишь, что как только они поймут твою систему, то продемонстрируют, как быстро могут работать.
Не знаю, зачем ей потребовалось так долго тянуть, чтобы сказать мне это. Во всяком случае, она была очень странной, в этом нет никакого сомнения. Мадам Зигони появлялась на ранчо не часто. Каждый раз, когда она там показывалась, я напоминал ей о моей зарплате, и каждый раз она говорила: «Ах, конечно, у меня это как-то совсем вылетело из головы. Я сама прослежу за этим». Но затем она снова уезжала, а я так и оставался без копейки. Наконец я наладил контакт с йипи и узнал, как мало они получают. Когда я вспоминал об этом и видел их печальные лица, мне становилось стыдно.
Однажды мадам Зигони отсутствовала несколько месяцев. Она вернулась очень возбужденной. Мы с ней вместе обедали в ее большом доме, и тут как гром среди ясного неба она сообщает, что, хорошенько подумав, решила выйти за меня замуж. Мы должны были соединить наши жизни, смешать вместе наши надежды и мечты, объединить собственность и пребывать в супружеском Блаженстве. От такой идеи челюсть у меня отпала, а сам я сидел как пораженный громом. Я уже упоминал, какое впечатление произвела на меня мадам Зигони еще тогда, в Семи Городах. С того момента она не стала более соблазнительной. Она оставалась все такой же высокой и дородной, лицо у нее было все таким же круглым с пухлыми щеками, а ее кожа сохранила цвет соленого сала. Я очень вежливо заметил, что такая идея не совсем согласуется с моими планами, но все же из чистого любопытства поинтересовался суммой ее состояния и тем, будет ли оно переписано на мое имя сразу или только на условиях наследства?
Тут она приняла высокомерный вид и поинтересовалась, а что я внесу в наш союз. Я откровенно признался, что у меня, кроме сарая с разными безделушками и несколькими сотнями чучел животных ничего нет. Ей это не понравилось, но все же она сказала, что сойдет и это. А я сказал, что нет, не совсем. Во- первых, было бы не честно с моей стороны объединять мои странные пожитки с состоянием настоящей леди, а во-вторых, нельзя забывать, что я уже женат на одной леди из Виннипега, а это делает наш брак не только затруднительным, но и немыслимым для честного человека. Мадам Зигони рассердилась и тут же меня уволила, так и не выплатив мне жалование.
Я отправился в город и зашел там в кабачок под названием «У Пули», который находился в конце причала на Большой Мутной реке. Я заказал себе холодного пивка и сел раздумывать, что желать дальше. И как ты думаешь, кого я там встретил? Намура, который только что доставил туда на одно из отдаленных ранчо очередную партию завербованных йипи. Как он мне сказал, это был его частный приработок к
