проведет десять или двадцать лет своей юности на Океанском острове в обществе другого джентльмена.
— Он тебе нравится?
Вейнесс снова рассмеялась.
— У меня могут быть хоть какие-то секреты?
— Извини. Я не должен был задавать подобных вопросов, — Глауен встал и взглянул на солнце, — Что ни говори, но на сегодняшний день время романтических идиллий подошло к концу. Бриз повернул на запад, а это хорошая новость, но у него есть тенденция к концу дня ослабевать, так что, возможно, сейчас самое время возвращаться.
Глауен понес корзинку для пикника обратно к лодке. Он обернулся и обнаружил, что Вейнесс стоит у края воды и собирается перебираться на лодку.
— Я перенесу тебя, если ты немного подождешь.
— Я ничего не имею против того, чтобы немножко замочить ноги, — беспечно махнула рукой Вейнесс.
Но тем не менее она подождала и не стала протестовать, когда Глауен поднял ее.
На полпути к лодке Глауен остановился. Их лица были совсем рядом.
— Я слишком тяжелая? — хриплым шепотом спросила Вейнесс, — Ты собираешься бросить меня в воду?
— Нет…, — вздохнул он, — я не вижу для этого никаких причин.
Он отнес ее на лодку и забрался туда следом. Пока Глауен поковал корзинку для пикника и готовился к отъезду, Вейнесс сидела на пассажирской скамейке и с загадочным выражением на лице пропускала сквозь пальцы волосы. Она помогла юноше поставить паруса и поднять якорь; шлюп покинул Океанский остров и пошел правыми галсами по голубому полуденному морю.
На обратном пути домой ни Глауен, ни Вейнесс не разговаривали; хотя они и сидели рядышком по левому борту в рулевой рубке, каждый, казалось был погружен в свои мысли.
Когда бриз уже начал ослабевать, а солнце клониться к западу, Глауен ввел шлюп в устье реки Ван и поднялся к доку Клаттуков. Пришвартовав шлюп, Глауен проводил Вейнесс на самоходном вагончике Клаттуков до Речного домика. Какое-то мгновение она была в нерешительности, как бы что-то обдумывая, потом повернулась к Глауену и сказала:
— В отношении Джулиана Бохоста, у моего отца есть сомнения. Он считает Джулиана в некотором роде демагогом.
— Меня больше интересует твое мнение, — сказал Глауен.
Вейнесс наклонила головку, прикусила губу, как будто хотела сдержать улыбку.
— Он благороден; он великодушен; он силен! Чего еще может желать девушка? Что-нибудь вроде Глауена Клаттука? Кто знает? — она наклонилась и поцеловала Глауена в щеку, — Спасибо за приятный день.
— Подожди! — крикнул Глауен, — Вернись!
— Думаю, не стоит, — ответила Вейнесс и побежала по тропинке к Речному домику.
Бодвин Вук вызвал Глауена в свой кабинет и жестом предложил ему сесть. Глауен уселся и терпеливо подождал пока Бодвин Вук разберет на своем столе бумаги, погладит свою лысую макушку, и наконец, откинувшись в своем массивном, покрытом кожаным чехлом, кресле, пристально уставится на Глауена.
— Итак. Вот наш новый задиристый Дерзкий Лев!
— Еще нет, — возразил Глауен, — Если вообще когда-нибудь им буду.
— Если вообще когда-нибудь, да? И как прикажите это понимать?
— Скорее всего меня просто не допустят в эту группу, — сказал Глауен.
— В самом деле? Ты скоро убедишься, что я был прав, а ты — нет. Тебе без всяких затруднений примут в Дерзкие Львы.
— Как скажите, сэр, но не понимаю к чему все это.
Бодвин Вук сцепил пальцы и глядя в потолок поиграл ими под своим костлявым подбородком.
— Примерно через месяц, как мне сказали, в Йипи-Таун на несколько дней отправится группа для социологических исследований. Ты будешь включен в эту веселую компанию. Это должно быть очень приятной перспективой.
— Не совсем так, сэр. Я не люблю шумных пирушек или шумного веселья.
— Хм. Предпочитаешь одиночество, да, Глауен?
— Полагаю, что так.
— Ну что же, ты поедешь в Йипи-Таун и будешь шалить, веселиться и пировать не хуже остальных. Лицемерие — лучший камуфляж для разведчика.
— Но за кем или за чем я буду там шпионить?
— Все узнаешь в свое время. А пока становись хорошим Дерзким Львом! Учись кутить и веселиться, так как в Йипи-Тауне, если не хочешь провалить свое прикрытие, тебе придется принять участие во всех развлечениях.
Глауен мрачно кивнул.
— Должен, значит — должен. Но и затраты, кончено будут чувствительными…
Бодвин Вук резко выпрямился на стуле и внезапно принял настороженный вид.
— Несомненно. Деньги потраченные на удовольствие, правильно истраченные деньги.
— …но вы, надеюсь, снабдите меня некой суммой из средств Агентства.
Бодвин Вук вздохнул.
— Глауен, я в тебе ошибался. Не смотря на то, что ты выглядишь задумчивым и невинным, что несомненно сводит многих девушек с ума, ты оказывается настоящий шельмец. Пожалуйста, не надо больше пытаться меня провести.
— Сэр, …
Бодвин Вук встал.
— Достаточно. У меня больше нет сомнений в том, что роль Дерзкого Льва тебе по плечу. Вполне возможно, что ты окажешься самым страшным шалопаем из всей этой компании. Ладно, иди.
Глауен, с сотней вопросов, застрявших у него в горле, вышел из кабинета и пошел на занятия в Лицей.
В полдень он уселся за боковой столик на террасе и сделал вид, что читает, а на самом деле стал ожидать появления Вейнесс. Минуты шли, а Вейнесс все не показывалась. Он начал терять терпение. Или его воображение играет с ним злые шутки, или она умышленно избегает его. Но последнее было совершенно нелогичным: с чего бы ей избегать его? Каприз? Пересмотрела свое отношение к Джулиану Бохосту? Невозможно догадаться, что происходит у нее в голове… Но вот она появилась, правда, с двумя подружками. Глауен встал, но она, похоже, не замечая его, направилась к столу в противоположном конце террасы. Когда она уже уселась, она бросила быстрый взгляд в его сторону и слегка помахала ему пальчиками. В конце концов, она его видела!
В мрачном настроении Глауен склонился над книгой, продолжая наблюдать за девушкой из под ресниц. Что-то было не так; что-то изменилось. Что бы это могло быть? Волосы? Все те же свободные темные локоны. Лицо? По-прежнему очаровательное. Одежды… именно! Вместо темной юбки до колен и жакета, которые она привезла с Земли, на ней были бледно голубые брюки араминтского покроя, облегающие на бедрах, свободные ниже колен и серая с бежевым блузка с короткими рукавами и открытым воротом: костюм, который выгодно подчеркивал ее великолепную фигуру.
Глауен принял решение. Если она не хочет присоединиться к нему за его столиком, то он пойдет и сядет за ее… С другой стороны, возможно это именно то, что не надо делать. Чтобы сделал его отец в такой ситуации? Глауен представил себе лицо Шарда, одновременно жесткое и капризное. Шард, решил он, посмеялся бы над этим и продолжил бы чтение книги, предоставив ей самой исправлять ситуацию.
Напротив него на стул плюхнулся Кеди Вук.
— Мне сказали, что ты хочешь присоединиться к Дерзким Львам.
Глауен неторопливо покачал головой.
— Вовсе нет.
