можете ли Вы выплатить эту сумму?
– Нет.
– А Ваша семья?
– Не существует.
– Друзья?
– У меня нет друзей.
– Деловые партнеры?
– Нету.
Клерк вздохнул:
– Тогда Вам придется оставаться тут, пока не произойдет одно из следующих событий. Спонсор может уменьшить свои требования до приемлемой суммы. Через пятнадцать дней после извещения Ваших друзей или знакомых Вы переходите в «доступный» статус, и Ваш взнос может быть аннулирован любым желающим, после чего Вы поступите в его распоряжение. Через некоторое время, если счета за стол и проживание не будут регулярно оплачиваться, мы будем вынуждены предложить Вас одному из незаинтересованных посетителей, чтобы покрыть наши расходы. Итак, что Вы решили?
– Я не могу уплатить эту сумму. Мне некого извещать.
– Мы сообщим это Вашему спонсору. Вы не могли бы назвать сумму, которую готовы заплатить?
– Около полумиллиона, – нерешительно ответил Герсен.
– Я сообщу это спонсору. Тем временем, мистер Уолл, я надеюсь, что Вы найдете пребывание здесь не слишком неприятным.
– Благодарю вас.
Герсен вернулся к себе в номер, а затем отправился на ленч в столовую.
В течение дня ему были доступны все разновидности отдыха, имеющиеся на Обменном Пункте. Тут были небольшие спортзалы, мастерские, комнаты для игр. Он мог заняться гимнастикой в спортзале или поплавать в бассейне. Мог оставаться у себя в номере. Посещать чужие номера категорически запрещалось.
Прошло несколько дней. Герсен чувствовал растущее напряжение и жажду активной деятельности. Однако единственным способом разрядки был гимнастический зал. Он вновь обдумал возможность побега. Но это казалось немыслимым, не было ни малейшей зацепки.
На третий день во время часа общения Герсен, возвращаясь от киоска с пивом, лицом к лицу столкнулся с Армандом Кошилем. Кошиль пробормотал извинения и шагнул в сторону, затем повернулся и удивленно воззрелся на Герсена. Герсен принужденно улыбнулся.
– Условия несколько изменились после нашей последней встречи.
– Да, я вижу, – согласился Кошиль. – Я хорошо вас помню. Вы мистер Гассун? Или Гриссон?
– Уолл, Говард Уолл, – сказал Герсен.
– Да-да, конечно, мистер Уолл. – Кошиль изумленно покачал головой. – Судьба порой выделывает странные штуки. Но простите, мне пора идти. Нам не разрешают болтать с гостями.
– Скажите мне только еще одну вещь. Насколько близок Кокор Хеккус к тому, чтобы собрать десять миллиардов?
– Он делает большие успехи, насколько я знаю. Мы все здесь очень заинтересованы – это самая крупная сумма за всю историю Обменного Пункта.
Герсен ощутил прилив иррациональной злобы – или зависти?
– Эта женщина выходит в общий зал?
– Я видел ее здесь несколько раз. – Кошиль делал ощутимые попытки ускользнуть.
– Как она выглядит?
Кошиль нахмурил брови и оглянулся через плечо.
– Это совсем не то, чего вы ожидаете. Она не принадлежит к типу хорошеньких умниц, если вы понимаете, что я имею в виду. Пожалуйста, извините, мистер Уолл, но я должен идти – или меня накажут.
Герсен присел на свою обычную скамью, чувствуя новый прилив неудовлетворенности. Эта неизвестная женщина по всем законам логики не должна была ничего для него значить… Однако на деле все было иначе. Герсена удивляли собственные чувства и их причина. Как и почему это его затронуло? Потому что Алюз Ифигения оценила себя в десять миллиардов севов? Или потому, что Кокор Хеккус, с его чудовищным эгоизмом и надменностью, был близок к тому, чтобы овладеть ею? Эта мысль вызвала у него странную ярость. Из-за ее предполагаемого места рождения – мифической планеты Фамбер? Потому, что она возбуждала его, казалось, тщательно подавленный романтизм? Какова бы ни была причина, Герсен вновь тщательно оглядел зал в поисках прекрасной девушки, которая могла бы быть Ифигенией с Фамбера. Ни маленькая темнокожая девушка, ни огненно-рыжая девица с Копуса определенно не могли быть ею. Девушки с золотистыми волосами и надменными манерами не было видно, но и она вряд ли подходила. Хотя, подумал Герсен, ее глаза были серыми и лучистыми, а фигура безупречной – хрупкой, деликатной и в то же время идеально пропорциональной. Прозвучал гонг. Герсен вернулся в свою комнату, ощущая разочарованность и беспокойство.
Прошел следующий день. Герсен нетерпеливо дожидался часа общения. Он наконец наступил. В зале появилась еще одна женщина. У нее была пышная, но изящная фигура, длинные красивые ноги, удлиненное патрицианское лицо и ошеломляющий овал сложно зачесанных ярко-белых волос. Герсен внимательно оглядел ее. Нет, решил он с облегчением, она не может быть Ифигенией с Фамбера. В ней слишком много утонченно-искусственного. Такая женщина вполне могла бы оценить себя в десять миллиардов севов, и Герсену почти хотелось, чтобы Кокор Хеккус заплатил их и завладел ею. Девушка со светло-золотистыми волосами не появлялась. Герсен вернулся в свою комнату с отвращением. Пока он сидит тут взаперти, Кокор Хеккус успешно приближается к своей цели. Чтобы отвлечься, Герсен до полуночи читал старые журналы.
Следующий день был в точности похож на предыдущий. Для Герсена они начали сливаться в сплошную неразличимую череду. За ленчем появились два новых гостя. Из услышанных краем уха комментариев Герсен узнал, что это были Тихус Хассельберг, президент корпорации Джарнелл, и Скерде Ворек, директор Форестленда, оба с Земли и оба почти миллиардеры. «Еще на два шага ближе к цели», – горько подумал Герсен.
Днем он упражнялся в гимнастическом зале. За обедом еда казалась еще более безвкусной, чем обычно. Герсен вышел в общий зал в мрачном настроении. Он взял стакан затхлого сасанийского вина и уселся на скамью, готовясь провести очередной унылый вечер. Через полчаса дверь открылась, и в зал вошла девушка с золотистыми волосами. Сегодня она казалась еще более задумчивой, чем обычно. Герсен внимательно оглядел ее и решил, что она далеко не так проста, как кажется с первого взгляда. Черты ее лица были так совершенны и так идеально расположены, что казались непримечательными – но она, безусловно, не была обычной девушкой. Она взяла в центральном киоске чашку чая и присела на скамью недалеко от Герсена. Он пристально глядел на нее, чувствуя, как учащенно бьется его сердце. Почему? – раздраженно спросил он себя. Почему эта молодая женщина, которую в лучшем случае можно назвать привлекательной, так сильно действует на него?
Он поднялся, подошел к ней и спросил:
– Могу ли я присоединиться к вам?
– Если хотите, – ответила она после минутного колебания, достаточного, чтобы дать понять, что она предпочла бы сидеть в одиночестве. В ее голосе слышался странный архаичный акцент, который Герсен тщетно пытался идентифицировать.
– Простите меня за неуместное любопытство, – спросил Герсен, – но не вы ли – Алюз Ифигения Эперже-Токай?
– Я Алюз Ифигения Эперже-Токай, – произнесла она, поправляя его произношение.
Герсен глубоко вздохнул. Его инстинкты не подвели! Глядя вблизи на ее спокойное приятное лицо, он решил, что оно не такое уж спокойное, как казалось издали. Пожалуй, ее можно было назвать хорошенькой. Он решил, что главную прелесть ее лицу придают глаза. Но назвать ее красавицей? Да еще такой, что могла вызвать у Кокора Хеккуса столь пламенную страсть? Это казалось неправдоподобным.
– Вы родом с планеты Фамбер?
