глиной.Живьем хлеба, живьем травуПриваливали сами.А он уж бомбы на МосквуВозил над головами.Копали ров, валили вал,Спешили, будто к сроку.А он уж по земле ступал,Гремел неподалеку.Ломал и путал фронт и тылОт моря и до моря,Кровавым заревом светил,В ночи смыкая зори.И страшной силой буревой,В медовый срок покоса,В дыму, в пыли перед собойОт фронта гнал колеса.И столько вывалило вдругГуртов, возов, трехтонок,Коней, подвод, детей, старух,Узлов, тряпья, котомок… Моя великая страна,У той кровавой датыКак ты была еще беднаИ как уже богата!Зеленой улицей села,Где пыль легла порошей,Огромный край война гналаС поспешно взятой ношей.Смятенье, гомон, тяжкий стонЛюдской страды горячей.И детский плач, и патефон,Поющий, как на даче, —Смешалось все, одной беды — Войны знаменьем было…Уже до полудня водыВ колодцах не хватило.И ведра глухо грунт скребли,Гремя о стенки сруба,Полупустые кверху шли,И к капле, прыгнувшей в пыли,Тянулись жадно губы.А сколько было там одних —С жары совсем соловых — Курчавых, стриженых, льняных,Чернявых, русых и иныхРебяческих головок.Нет, ты смотреть не выходиРебят на водопое.Скорей своих прижми к груди,Пока они с тобою.Пока с тобой,В семье родной,Они, пускай не в холе,В любой нужде,В своем гнезде —Еще на зависть доля.И приведись на горький путьСменить свое подворье — Самой детей одеть, обуть —Еще, поверь, – полгоря.И, притерпевшись, как-никакБрести в толпе дорожнойС меньшим, уснувшим на руках,С двумя при юбке – можно!Идти, брести,Присесть в путиСемьей на отдых малый.Да кто сейчасСчастливей вас! Смотри-ка, есть, пожалуй.Где светит свет хоть краем дня,Где тучей вовсе застится.И счастье счастью не ровня,И горе – горю разница.Ползет, скрипит кибитка-дом,И головы детишекХитро укрыты лоскутомЖелезной красной крыши.И служит кровлей путевойСемье, войной гонимой,Та кровля, что над головойБыла в краю родимом.В краю иномКибитка-дом,Ее уют цыганскийНе как-нибудьНалажен в путь, —Мужской рукой крестьянской.Ночлег в пути, ребята спят,Зарывшись в глубь кибитки.И в небо звездное глядятОглобли, как зенитки.Не спит хозяин у огня.На этом трудном светеОн за детей, и за коня,И за жену в ответе.И ей, хоть лето, хоть зима,Все ж легче путь немилый.А ты реши-ка все сама,Своим умом и силой.В полдневный знойИ в дождь ночнойУкрой в дороге деток.Далекий мой,Родимый мой,Живой ли, мертвый – где ты?..Нет, ни жена, ни даже мать,Что думала о сыне,Не в силах были угадатьВсего, что станет ныне.Куда там было в старину, —Все нынче по-иному:Ушел хозяин на войну,Война подходит к дому.И, чуя гибель, этот домИ сад молчат тревожно.И фронт – уж вот он – за холмомВздыхает безнадежно.И пыльных войск отход, откатНе тот, что был вначале.И где колонны кое-как,Где толпы зашагали.Все на восток, назад, назад,Все ближе бьют орудья.А бабы воют и висятНа изгороди грудью.Пришел, настал последний час,И нет уже отсрочки.– А на кого ж вы только насКидаете, сыночки?..И то, быть может, не упрек,А боль за них и жалость.И в горле давящий комокЗа все, что с жизнью сталось.И сердце женское вдвойнеТоска, тревога гложет,Что своего лишь там, в огне,Жена представить может.В огне, в бою, в чадном дымуКровавой рукопашной.И как, должно быть, там ему,Живому, смерти страшно.Не подсказала б та беда,Что бабьим воем выла,Не знала б, может, никогда,Что до смерти любила.Любила – взгляд не оброниНикто, одна любила.Любила так, что от родни,От матери отбила.Пускай не девичья пора,Но от любви на диво —В речах остра,В делах быстра,Как змейка вся ходила.В дому – какое ни житье —Детишки, печь, корыто —Еще не видел он ееНечесаной, немытой.И весь она держала домВ опрятности тревожной,Считая, может, что на томЛюбовь вовек надежней.И та любовь была сильнаТакою властной силой,Что разлучить одна войнаМогла.И разлучила.
ГЛАВА 4
Томила б только ты бойца,Война, тоской знакомой,Да не пылила б у крыльцаЕго родного дома.Давила б грузным колесомТех, что твои по списку,Да не губила б детский сонПальбой артиллерийской.Гремя, бесилась бы спьянаУ своего предела, — И то была бы ты, война,Еще святое дело.Но ты повыгнала ребятВ подвалы, в погребушки,Ты с неба наземь наугадСвои кидаешь чушки.И люди горькой стороныУ фронта сбились тесно,Боясь и смерти и виныКакой-то неизвестной.А ты все ближе ко двору,И дети, чуя горе.Пугливым шепотом игруВедут в углу, не споря…В тот первый день из горьких дней,Как собрался в дорогу,Велел отец беречь детей,Смотреть за домом строго.Велел детей и дом беречь, — Жена за все в ответе.Но не сказал, топить ли печьСегодня на рассвете.Но не сказал, сидеть ли тут,Бежать ли в свет куда- то.Все бросить вдруг.А где нас ждут,Где просят?Свет – не хата.Здесь потолок над головой,Здесь – дом, в хлеву – корова… А немец, может, он инойИ не такой суровый, —Пройдет, минет.А вдруг как нет?Не тою славен славой.А что ж, тогда ты в сельсоветПойдешь искать управы?Каким сгрозишь ему судом,Как встанет на пороге,Как в дом войдет?Нет, кабы домПодальше от дороги……Последних четверо солдатКалитку в сад открыли,Железом кованых лопатУстало грюкнули не в лад.Присели, закурили.И улыбнулся, обратисьК хозяйке, старший вроде:– Хотим тут пушечку у васПоставить в огороде.Сказал, как будто человекПроезжий, незнакомый,С конем просился на ночлег,С телегой возле дома.Ему и ласка и привет.– Не уходите только,Не покидайте нас…– Да нет, —Переглянулись горько.– Да нет, от этой коноплиМы не уйдем, мамаша.Затем, чтоб все уйти могли, —Такая служба наша.– И ты спеши, – сказал боец,Поскольку эту пушку,А заодно и твой дворецУж он возьмет на мушку.А впрочем, малость погоди, —Прислушавшись, добавил: —Кладет уж вон где, впереди,Как раз по переправе.Земля вокруг как на волне,И день оглох от грома.– Вот жизнь: хозяин на войне,А ты, выходит, дома.А у нее про всех готовОдин вопрос печальный:– Сивцов – фамилия. Сивцов.Не слышали случайно?– Сивцов? Постой, подумать дай.Ну да, слыхал
