У старухи прибран дом, Пол сосновый вымыт. И Сережка за столом, Внук ее любимый. От порога дед спешит Сразу все заметить: Вот яичница шипит С треском на загнете. У старухи добрый вид, Будто все забыла: 'Где ж так долго, — говорит, — Пропадал, Данила? — Обошел я весь колхоз, В кузнице промешкал, Да зато тебе принес, Видишь, кочережку. — Так и знала — принесешь... Голос полон ласки. Кочергу вручает, все ж, Дед не без опаски. Но, усевшись за столом, Видит — все в порядке. — Ну, так выпьем, агроном, По одной лампадке? — Всем ты, дед, весьма хорош И всегда мне дорог. Вот одно, что водку пьешь... — Пью, но к разговору. А не пить, — смеется дед, — До чего ты ловкий! Ведь в законе даже нет Этой установки. — Пей-ка! — сдался агроном. Выпили помалу. Закусили огурцом, Закусили салом. Веселее от вина Повелися речи. Только смотрит дед — жена Все стоит у печи. Будто в хате зябко ей. Руки сощепила. Так всю жизнь она гостей За столом кормила. Только б кушали они, Только б сыты вышли. А сама всегда в тени. В стороне, как лишний. Смотрит, думает свое, Как жила когда—то... Дед со внуком для нее Равные ребята. И тепло, тепло в груди, И чему-то рада... — Ну-ка, Марковна, ходи, Да садись-ка рядом. Вздрогнув, кланяется им: — Пейте, пейте, что вы... Уж куда с питьем моим, — Кланяется снова. — Подходи, не стой в углу, Не хозяйка вроде. — Пейте, пейте... — И к столу Медленно подходит.
