Лето, полное лето, Не весна под окном. Тень от хаты косая Отмечает полдня. Слышу, крикнули: — Саня! Вздрогнул, нет — не меня. И друзей моих дети Вряд ли знают о том, Что под именем этим Бегал я босиком. Вот и дворик и лето, Но все кажется мне, Что Загорье не это, А в другой стороне... Я окликнул не сразу Старика одного. Вижу, будто бы Лазарь. — Лазарь! — Я за него... Присмотрелся — и верно: Сед, посыпан золой Лазарь, песенник первый, Шут и бабник былой. Грустен. — Что ж, мое дело, Годы гнут, как медведь. Стар. А сколько успело Стариков помереть... Но подходят, встречают На подворье меня, Окружают сельчане, Земляки и родня. И знакомые лица, И забытые тут. — Ну-ка, что там в столице? Как там наши живут? Ни большого смущенья, Ни пустой суеты, Только вздох в заключенье: — Вот приехал и ты... Знают: пусть и покинул Не на шутку ты нас, А в родную краину, Врешь, заедешь хоть раз... Все Загорье готово Час и два простоять, Что ни речь, что ни слово То про наших опять. За недолгие сроки Здесь прошли-пролегли Все большие дороги, Что лежали вдали. И велик, да не страшен Белый свет никому. Всюду наши да наши, Как в родимом дому. Наши вверх по науке, Наши в дело идут. Наших жителей внуки Только где не растут! Подрастут ребятишки, Срок пришел — разбрелись. Будут знать понаслышке, Где отцы родились. И как возраст настанет Вот такой же, как мой,
