- Ты можешь нам очень здорово помочь, Гек, и при этом ничем не рискуешь. Всё, что от тебя требуется, это держать язык за зубами.
- Договорились.
- Если хочешь, можешь рассказать Джиму. Скажи ему: когда увидит нас, узнает, что мы от шерифа, и услышит, зачем мы пришли, пускай сделает очень испуганный и виноватый вид. Это должно подействовать. Только пусть ничем не показывает, что видел нас раньше. И ты тоже виду не подавай, что знаешь нас. С этим надо очень осторожно.
- Хорошо, ваша светлость, буду осторожен и ничем не выдам, что мы знакомы.
- А теперь скажи, что ты делаешь на этом пароходе?
Такого я не ожидал. Я не знал, что ответить, и сказал: путешествую, чтобы поправить здоровье. Но Король с Герцогом были в хорошем настроении и не стали ничего выпытывать, только рассмеялись и спросили, где же курорт. А я отвечаю: вон там - видите, огни горят? Ну, они меня и отпустили. Стали прощаться и говорят: смотри не опустоши там все курятники!
Я отправился к рубке, настроение было лучше некуда, а потом вспомнил, что всё это время не следил за челноком, но, думаю, невелика беда - всё равно никакого челнока не было, а то бы Том с рулевым его заметили и бросились в погоню. Наверху контролёр проверял билеты, мы с Томом спустились на крышу рубки, и я говорю ему шёпотом:
- Представляешь, Король и Герцог здесь - внизу, на полубаке!
- Не может быть!
- Да провалиться мне на этом месте! Хочешь посмотреть?
- Ещё бы! Пошли!
Мы скорей бегом на полубак. Король и Герцог после наших с Джимом приключений стали у нас в городе знаменитостями - Том, как и любой другой на его месте, всё бы на свете отдал, чтобы взглянуть на них. Когда Том их видел в Арканзасе, они были с ног до головы в дёгте и в перьях, и люди с факелами тащили их верхом на шесте - ну точь-в-точь облачный столп, который вывел Моисея из тростников[7]. И сейчас Том, понятное дело, хотел полюбоваться на них без перьев, потому что в перьях они были больше похожи на лопнувшие подушки.
Но ничего у нас не вышло. Пароход подходил боком к плавучей пристани, и помощники капитана, само собой, всех прогнали с полубака. Там не осталось ни одного пассажира - только матросы с грузами носились туда-сюда, ярко-красные при свете топки и огней, а на остальной палубе - тьма кромешная и ничего не видно. Мы спрыгнули на берег и отправились к северной окраине города, там нашли длинный плот из брёвен и поплыли. Уселись на краю, свесив ноги в воду, а вокруг - тихо-тихо, только волны слегка плещут о плот. Мы болтали и смотрели, не покажется ли челнок, а кругом комары пищали, и лягушки квакали вовсю, как у них водится в такие летние ночи, и было тепло, уютно и славно.
Стал я рассказывать Тому про план. Теперь, говорю, надо держать язык за зубами и никому ни слова, кроме Джима. Том сразу повеселел, даже чуть не запрыгал от радости. Сказал, что теперь с Джимом ничего не случится. Даже если мы не найдём убийц, план Герцога его всё равно спасёт, а потом мы снова поможем Джиму бежать из рабства и здорово повеселимся: увезём Джима в Англию и передадим самой королеве - пусть он помогает на кухне, прислуживает за столом, а еще будет телохранителем и знаменитостью. И мы славно попутешествуем - увидим Тауэр, и могилу Шекспира, и узнаем, в какой стране мы все жили, пока не начали бороться за справедливые налоги и равное представительство в парламенте и не подняли шум, потому что ничего этого не было.
Но тут Том сказал, что получил хороший урок и больше не станет ради славы разбрасываться удобными случаями. Нет уж, с этого дня - никакой славы, главное - дело! Джима надо спасать чем быстрее, тем лучше, и не беда, если без шума.
Я обрадовался: наконец-то Том дело говорит! Раньше он просто был не в себе, сразу видно. Зато теперь-то он точно в здравом уме! Он даже сказал: пусть лучше Король и Герцог придут ночью, заберут Джима из тюрьмы и выведут из города незаметно, без всякого шума - хватит показухи, теперь с ней покончено. Ей-богу, мне снова стало не по себе: неужели Тома опять занесло, только в другую сторону? Но я промолчал.
Том и говорит, что новый план - самый надёжный, лучше не придумаешь, но это не значит, что надо сидеть сложа руки: а вдруг Короля с Герцогом посадят в тюрьму (уж этого-то всегда можно ожидать), а когда выпустят, Джима спасать будет уже поздно…
- Не надо, Том! - перебил я его. - Об этом не то что говорить, даже думать нельзя.
- Нет, Гек, придётся. Раз такое может случиться, значит, надо всё хорошенько обдумать, нельзя больше ничего упускать из виду. Пока мы ждём, давай денёк-другой поищем тех двоих - надо пользоваться любым случаем. - Том помолчал, вздохнул тяжело и говорит: - Жаль до дождя не успели. И зря мы сюда приехали.
Мы смотрели во все глаза ночь напролёт, почти до рассвета, хотели и вовсе не ложиться спать, но потом взяли да и заснули. Проснулись - а уже полдень. Ну, думаем, это никуда не годится! Мы разделись, окунулись, а потом пошли в город. Там съели на двоих целых шестьдесят четыре блинчика и ещё много всяких вкусностей, наелись - и сразу полегчало. Спрашивали про челнок, но никто его не видел, а пароход опоздал, и, когда мы добрались до дома, уже стемнело. Джима обвинили в убийстве с отягчающими обстоятельствами, Крот Брэдиш уже лежал в могиле, а в городе только и было разговоров что о всезнающем, загадочном Провидении - в душе, наверное, все ему удивлялись и благодарили его, но никто прямо сказать не решался.
Съели мы еще шестьдесят четыре блинчика и пошли в тюрьму, утешить Джима, а когда рассказали ему про новый план, он растревожился не на шутку и даже не знал, радоваться ему или печалиться. Джим и говорит:
- Господи помилуй, не успел выпутаться из одной переделки - сразу в другую попадаю. - Но тут он увидел, как Том расстроился, и стало ему стыдно. Погладил он Тома по голове чёрной морщинистой рукой и говорит: - Ничего, сынок, не грусти. Я-то знаю, что вы стараетесь изо всех сил, и, что бы ни случилось, старик Джим на вас не в обиде.
Джим, конечно, до смерти боялся снова очутиться в лапах у Короля с Герцогом - ему даже говорить-то об этом было страшно. Но он знал, что мы с Томом не дадим ему надолго остаться в рабстве - если смелость, упорство и хитрость хоть чего-нибудь да стоят! Он, разумеется, успокоился и говорит: если королева попробует его в деле и увидит, какой он честный и работящий, то на следующий год она прибавит ему жалованье. А Том в ответ: ясное дело, прибавит - она же молодая и неопытная. Так что все были довольны, Том собрался домой и говорит: пойдем со мной! - мы и пошли вместе.
Дома тётя Полли задала Тому трёпку, но совсем не страшную. Сначала она здорово сердилась, но когда мы рассказали, что два дня рыбачили на том берегу и не знали, что протрубил рог и перепугал до смерти весь город, а еще было убийство, и убийца - Джим, тётя Полли забыла, что злилась на нас. Ей не терпелось поскорей рассказать новости, она бы это удовольствие ни на что не променяла!
И тётя Полли принялась за дело: целых два часа рассказывала, всё на свете переврала, зато развлеклась на славу. А когда закончила, то история вышла в десять раз страшнее, чем на самом деле, - Том наверняка пожалел, что не назначил тётю Полли заправлять заговором. Но Джима ей было очень жаль: не иначе как Крот пытался его убить, а то бы Джим не вышиб ему мозги мушкетом!
- Что, и вправду вышиб, тётя Полли?
- Честное слово!
А вечером вся компания заявилась к тёте Полли в гости, и сыщик Флэкер тоже пришёл. Он собрал улики и уже знал об убийстве всё, будто своими глазами видел. А гости сидели и слушали раскрыв рот, да восхищались: ай да Флэкер, ай да молодчина!
Всё это, конечно, была полная околесица, но им было невдомёк. Флэкер говорил, что никаких Сынов Свободы на самом деле нет - это выдумка банды Беррела, он готов доказать. Стоило ему сказать «банда Беррела», как все вздрогнули и придвинулись друг к дружке поближе. Он и говорит: в городе сейчас шестеро из банды Беррела, и все они - ваши хорошие знакомые, вы с ними каждый день видитесь, беседуете. (Тут все снова вздрогнули.) Имена он называть пока не стал - говорил, ещё не время, но схватить он их может когда угодно. У них есть план: сжечь и разграбить город и выпустить на волю всех негров - это он готов доказать. (Все так дрожали, что дом трясся; даже молоко, наверное, и то скисло.) А
