Том 9. По экватору. Таинственный незнакомец

ЗНОЙНЫЙ ДЕНЬ В АВСТРАЛИИ

(читать приглушенным голосом в полутьме)

Здесь Бомбалу душит горячий Боврал,

И весь Малленгаджери зноем объят.

Нет, бриз из Кулгарди сюда не достал, -

И пламенем дышит зловещий закат.

И вздохи Мерривиламбы летят

К цветочным беседкам Вуллумуллу,

И в мечтах Уоллонгонг, и в мечтах Балларат

По тенистым садам Джамберу.

Вздыхает валляби по Маррамбиджи,

По бархатным пастбищам Манно Пара,

Где воды целебные Малуверти

Струятся, сверкая, близ Яранъяка,

Оплакал Уолловей Коппио тень,

И втайне вздыхает по Марраранди,

А вомбат в Хвангроа поносит тот день,

Когда он покинул свой Джерилдери.

И Нангкита лебедь, и дрозд Уоллару,

И Тивомут Тумут с Уирреги полян

Тоскуют по вас, Миттагонг, Тимару,

Где воздух тенистой прохладою пьян.

В жаре задыхается Куринга бык,

Над Кондопарингой сожженная твердь.

Хоть Конгоровг Комам прохлады достиг,

Над Гумерру веет палящая смерть.

В аду раскаленном равнин Муруру,

Иссохнув, Ятала Уонгари лежит.

Не выдержав мук, Уонидла Уорру

В безумье к лесам Уолгулти бежит.

Льет слезу Пангуори. Кунамбл в тоске.

Над Тунгкилло Квитпо печали наряд.

Ведь бриз Киллануллы затерян в песке,

И ветры Булеру на западе спят.

Майпонга, Капанда, очнитесь скорей!

Янкалилла, Парвирра, не время вам спать!

Ведь близится смерть. Но скажи, Хвангарей,

Доколе Пеноле вотще вопиять?

Кутамандра, и Таки, и Уакатипу,

Тулумба, Кайкура погибли давно.

От Оукапаринги до Гумуру

Все адским огнем сожжено,

Парраматта и Биннум покой обрели

В долине Тапанни Тарум.

Кавакава, Дениликвин — радость земли,

Уничтожил жестокий самум.

Нарраидера рыдает, а Камеру нем.

Мы зовем, но в ответ тишина.

Тонгариро, Гундивинди, Вулунгунга, вам всем

Та же гибель судьбой суждена.

Недурно, если учесть, что я не поэт. Возможно, прославленный поэт-лауреат оправился бы лучше, но лауреат получает жалованье, а это меняет дело. Мне за стихи жалованье не платят, наоборот — я часто несу на этом убыток. В списке самое лучшее слово и самое мелодичное и переливчатое — Вуллумуллу. Так называется модное курортное местечко неподалеку от Сиднея. В этом слове четыре «у» и четыре «л».

Великолепный материал для стихов. Лучший, с каким мне приходилось иметь дело. В списке восемьдесят одно название. Я не использовал их все, но большую часть все же пристроил; кажется, справился

КНИГА ВТОРАЯ

Глава I. ЖЕМЧУЖИНА ВОСТОКА ЦЕЙЛОН

Чтобы достигнуть успеха на каком-либо поприще, надо проявить способности; в юриспруденции достаточно их как следует скрыть.

Новый календарь Простофили Вильсона

Понедельник, 23 декабря 1895 г. — В воскресенье отплыли из Сиднея на Цейлон пароходом «Океана». Команда на этом корабле — ласкары, я впервые их вижу. Белые хлопчатобумажные юбочки и шаровары; босиком; красные кушаки на талии; на голове соломенные шляпы без полей, обвитые красной материей; лица темно-коричневые; короткие прямые черные волосы; усы и бороды шелковистые, черные, как вороново крыло. Добродушные, милые лица; доброжелательный, послушный народ и к тому же способный; но говорят, что при малейшей опасности эти люди невероятно теряются. Они из Бомбея и прилегающего к нему побережья... Часть вещей мы оставили в Сиднее, их переправят в Южную Африку кораблем, который пойдет туда через три месяца. Пословица гласит: «Не расставайся со своим багажом...» «Океана» — большое величавое судно, прекрасно оборудованное. У него просторные палубы для прогулок, большущие каюты; вообще пароход чрезвычайно комфортабелен. Библиотека для офицерского состава подобрана превосходно, — для корабельных библиотек это большая редкость... К обеденному столу призывают звуком горна, словно на военном судне, — приятное разнообразие после ужасного гонга... Три больших кошки — очень ласковые бездельницы, они бродят по всему пароходу; одна из них — белая — бегает за старшим стюардом, как собачонка. Есть и корзина с котятами. Кот сходит на берег, когда «Океана» останавливается в каком-нибудь порту — в Англии, Австралии или Индии, — и навещает свои многочисленные семьи, появляясь на пароходе лишь в ту минуту, когда он готов к отплытию. Никто не знает, как этот кот угадывает час отплытия, по, видимо, он каждый день приходит на пристань взглянуть, что тут делается, и, увидев хлынувший к пароходу поток пассажиров и чемоданов, решает, что пора отправляться на борт и ему. Моряки считают, что дело происходит именно так... Старший механик плавает на торговых судах в Китай и Индию тридцать три года и за это время встретил рождество у домашнею очага не больше трех раз... Темы разговоров за обедом: «Мокко? По всему свету торгуют мокко? Как бы не так! Да на самом деле очень мало иноземцев, за исключением русского императора, в жизни видели хоть зернышко мокко, — да они его и не увидят». Другой говорит иное: