– Это поразительно, дитя мое, поразительно, ошеломительно! Соверши еще одно чудо, и я выкину белый флаг. Вот листок с колонками цифр. Произведи сложение. Я однажды видел, как знаменитый мастер быстрого счета проделал это за три минуты с четвертью, и я знаю результат. Я буду следить по часам. Побей его рекорд!
Мальчик глянул на листок, поклонился и сказал:
– Общая сумма – 4 865 493, если неразборчивая двадцать третья цифра в пятой колонке – девять, если же это семь – общая сумма меньше на два.
– Верно, и ты победил с невероятным перевесом, но ведь у тебя не было времени разглядеть неразборчиво написанную цифру, не говоря уж о том, чтобы определить ее место. Подожди, я ее найду. Ты говоришь – двадцать третья? Вот она, но не могу сказать, что это: может быть, девять, а может быть, и семь. Впрочем, неважно, один из твоих ответов правильный, в зависимости от того, девятка там или семерка. Бог ты мой, неужели мои часы верные? Большая перемена давно закончилась, и мы все забыли про обед. За тридцать лет моей учительской практики такого не случалось. Поистине день чудес! Дети, разве можем мы, жалкие кроты, и дальше заниматься постылой зубрежкой после этого потрясающего, немыслимого интеллектуального пожарища! Занятия окончены. Мой удивительный ученик, назови свое имя.
Все, как один, подались вперед, жадно вперившись в незнакомца завистливыми глазами, – все, кроме Баскома, который, надувшись, стоял в стороне.
– Quarante – quatre, сэр. – Сорок четвертый[6].
– Как так? Это же число, а не имя.
Незнакомец молча поклонился. Учитель оставил эту тему.
– Когда ты приехал к нам?
– Вчера вечером, сэр.
– У тебя здесь друзья или родственники?
– Никого нет, сэр. Мистер Хотчкис пустил меня в свой дом
– Ты еще убедишься, что Хотчкисы – хорошие люди, прекрасные люди. У тебя было к ним рекомендательное письмо?
– Нет, сэр.
– Видишь, я любопытен. Мы все любопытны в нашем скучном захолустье, но это безобидное любопытство. Как тебе удалось объясниться с ними?
– При помощи знаков и их сострадания. Я, чужой, стоял на морозе.
– Понятно, и мысль хорошо выражена, без лишних слов. Это характеризует Хотчкисов, это целый рассказ о них. Откуда ты приехал и на чем?
Сорок четвертый молча отвесил поклон. Учитель добродушно улыбнулся:
– Ну вот, я снова проявил неделикатность, ты не злопамятен? Нет, я хотел сказать, позабудь об этом, учиты… В общем, мысль такая: не обращай внимания! Именно так – не обращай внимания! Я рад, что ты приехал, я благодарен тебе за это
– Спасибо, сэр, большое спасибо, сэр
– Мое официальное положение обязывает меня покинуть школу первым. Извини, что я не пропускаю тебя вперед. Адью!
– Адью, мой учитель!
Школьники расступились, и старый джентльмен прошествовал между рядами с большим достоинством, подобающим его официальному положению
Глава II
Девочки ушли, оживленно переговариваясь, им не терпелось поскорей попасть домой и рассказать про чудеса, которые они видели; мальчишки столпились возле школы и ждали – молчаливые, настороженные, взволнованные Непогода их мало беспокоила, их захватил какой-то общий всеобъемлющий интерес Генри Баском стоял особняком, поближе к двери Новенький еще не появлялся Том Сойер задержал его в школе и предупредил-
– Берегись, он будет ждать – тот самый задира, Генри Баском Он каверзный и подлый парень
– Будет ждать?
– Да, будет ждать – тебя.
– Зачем?
– А чтобы отлупить, накостылять по шее.
– За что?
– Ну, в этом году он тут всем верховодит, а новенький.
– И в этом все дело?
– В общем – да. Ему нужно проверить, чего ты стоишь, и сегодня же, тут он промашки не даст.
– Стало быть, здесь такой обычай?
– Да, ему придется драться, хочет он или нет. Но он хочет. Ты заткнул его за пояс своей латынью.
– Заткнул за пояс? Je ne…[7]
