— Не знаю, — простонал Эдуард. — Повязать его теперь не дадут… Может быть, незаметно пробраться на сцену и утащить этого урода? Откуда он только взялся?
— Пошли! — загорелся идеей Гаврилыч. — А я что говорил? Я говорил, что сразу надо было…
Эдуард Гаврилыч поднялся, но не успел сделать ни шага, потому что вредный селезень заорал вдруг:
— Тишина-а-а! Полная тишина-а-а! Зал мало-помалу смолк.
— А теперь! — торжественно взвыл Черный Плащ. — Узнайте правду про своего предводителя! Ваш Велихан…
— Отставить! — поднялся со своего места инспектор.
— Ваш Велихан — не ифрит! — объявил Черный Плащ. — А по правилам, только ифрит может занимать должность инспектора.
— Вранье! — вякнул было Велихан, но селезень затараторил дальше:
— Не ифрит! Не ифрит! На самом деле его зовут Петя, и на Земле он был человеком, притом алкоголиком. Он работал прорабом на стройке и пил в три горла — вот почему у него сейчас три головы! Позор! Позор! Позор!
— Взять его! — крикнул Велихан.
Но не успели ифриты броситься на сцену, как Черный Плащ демонически захохотал, вынул что-то из кармана и швырнул это что-то себе под ноги. Раздался взрыв — на мгновение ослепивший и оглушивший всех находящихся в зале. А когда ифриты протерли наконец глаза, то увидели, что никакого селезня на сцене нет — там, где он только что стоял, медленно расползалось в разные стороны тяжелое облако темного, удивительно вонючего дыма.
Велихан, кряхтя, влез на сцену.
— Граждане! — без предисловий начал он. — Не буду Долго говорить о том, что подобные шутки крайне неуместны… Мурзик, перестань ржать! Распорядители программы донесут соответствующее наказание. А выступление селезня объявляю несуществующим, потому что никакого выступления не было — была только групповая галлюцинация. Понятно?
— По… Понятно, — вразнобой ответили ифриты, хотя никто из них не имел ни малейшего понятия о том, что такое групповая галлюцинация.
— Распорядители, ко мне! — грозно скомандовал Велихан.
Эдуард Гаврилыч уже бежал по направлению к сцене со всех ног.
— Главное, не матюгайся! — умолял на бегу Эдурд Гаврилыча. — Инспектор не выносит матюгов!
— А ты не забудь, как его правильно по имени и отчеству, — огрызнулся в ответ Гаврилыч. — Инспектор не любит, когда его имя и отчество коверкают…
Эдуард Гаврилыч вскарабкался на сцену.
— Ага! — взвыл Велихан. — Это вы авторы безответственного номера, которого, кстати, не было вообще?
— Позвольте оправдаться! — выдохнул Эдуард.
— Валяй!
Надо думать, от страха и быстрого бега все мысли в голове Эдуарда перепутались, потому что он открыл рот и единым духом выпалил:
— Ингерман Велиханович… — и тут же осекся, поняв, что допустил фатальную ошибку.
Инспектор побагровел.
Гаврилыч ошеломленно посмотрел на Эдуарда.
— Ебс, — только и смог выговорить Гаврилыч. — Сам же предупреждал…
— Вон отсюда! — заорал Велихан. — Я до вас еще доберусь.
Эдуард посмотрел на Гаврилыча, Гаврилыч посмотрел на Эдуарда.
— Вон! — снова дико заорал инспектор.
Эдуарду Гаврилычу не оставалось ничего другого, как только убраться из помещения клуба вон.
— Я еще с вами поговорю! — неслось им вслед.
— Вот и снова мы с тобой под выговор подпали, — сказал Эдуард, когда закончилась финальная головомойка.
— Да, — скорбно кивнул Гаврилыч. — Причем не просто под выговор, а… как это…
— С предупреждением, занесением в личное дело и постановкой на вид, — сформулировал Эдуард. — Проще говоря, еще один проступок — и нас вычистят на пенсию.
— Хреново, — сказал Гаврилыч.
— Да уж…
На столе перед Эдуардом Гаврилычем лежал листок бумаги. Гаврилыч тоскливо толкнул листок толстым пальцем.
— А это что за дерьмо?
— А это, — ответил Эдуард, — постановление. По которому мы обязаны ликвидировать тот бардак… который тут — в Колонии X — развели. Так и написано.
— Ликвидируем, — вздохнул Гаврилыч. — С чего начнем?
— Как с чего? С Раскольникова, конечно, и с этого Черного Плаща. Раскольников вообще в последнее время распоясался. Сколько старух своим топором на кусочки разрубил. Ты знаешь, что он даже частное предприятие организовал? ЧП «Нарубим бабок».
— Знаю, — сказал Гаврилыч.
— Кстати, откуда взялся еще этот селезень? — продолжал Эдуард. — Что-то я не помню, чтобы в нашу колонию прибывал герой с таким именем. И вообще герой-селезень — я о таком и не слышал.
— Посмотрим по спискам, — сказал Гаврилыч.
— Посмотрим по спискам, — согласился Эдуард.
Из ящика стола была извлечена толстая папка. Эдуард склонился над исписанными мелким почерком листами.
— Черный барон, — начал читать он. — Джек Черная Борода… Чак Норрис… Че Гевара… Черноморские герои… Шерлок Холмс…
— А он-то почему на «Ч»? — удивился Гаврилыч.
— Потому что — частный детектив, — пояснил Эдуард и продолжал:
— Четыре мушкетера… Чук и Гек… Слушай, нет тут никакого Черного Плаща.
— Как это может быть? — не поверил Гаврилыч. — Он что — не отмечался в списках прибывших?
— Должен был отметиться, — сказал Эдуард. — Хм… Странно. Ладно, пока оставим этого селезня и перейдем к другому вопросу.
— А что у нас за другой вопрос?
— Раскольников.
— Я за ним уже послал, — заметил Гаврилыч. — Его сейчас должны задержать и привести сюда. Вот — слышишь топот? Наверное, его ведут.
За дверью кабинета и правда раздавался дробный топот. Это стучали копыта подручного Эдуарда Гаврилыча кентавра Борисоглебского. Борисоглебский в свое и жизни-до-смерти был человеком, да не простым — а известнейшим бегуном на дальние дистанции, поэтому и возродился в Загробных Мирах в виде кентавра. Эдуард Гаврилыч очень ценил своего подручного, поскольку тот способен был догнать любого нарушителя, как бы быстро этот самый нарушитель ни передвигался. К тому же все поручения Борисоглебский выполнял по-спортивному — с огоньком и задором. Вот и сейчас, проскакав галопом в кабинет, подручный участкового взмахнул гривой и проржал:
— Физкульт-привет!
— Привет, привет, — откликнулся Гаврилыч. — А где задержанный?
— А нет его, — весело ответил кентавр. — Всю колонию обскакал, нигде не нашел. Как сквозь землю провалился ваш Раскольников. А частное предприятие его «Нарубим бабок» ликвидировано.
Эдуард присвистнул.
— Это что же получается? — задумчиво проговорил он. — Не колония, а проходной двор какой-то… Одни приходят, другие уходят. И это при том, что по закону пределы колонии покидать запрещено. Да и нельзя никак выбраться за пределы — цутики магический забор воздвигли, чтобы наши герои не
