Полуцутик неловко поклонился и побежал обратно к саням. Взмахнув крыльями, взлетел на них и хлестнул поводьями коней.
— А ну давай, залетные! Пошли!
Несчастные кони кое-как поднялись на ноги и снова потащили сани по дорожке. Гномик со стоном подобрал свою корзинку и продолжил свой путь, пятясь, хромая и стеная полным муки голосом:
— Славься, славься наш отец, полуцутик-молодец! Славься, славься наш отец, полуцутик-молодец! Славься, славься…
— Славься… — ржали кони.
Процессия, медленно проследовав мимо сидящих на лавочке ифритов, скрылась за домом.
— Вот, — сказал Изя, обращаясь к Себастиану. — Видел, как надо зарабатывать? Где ты еще добудешь столько пыха и «бухла»? Причем за бесплатно?
— Себастиан! — восхищенно проговорил Себастиан.
— Вот и я говорю, что нигде, — важно сказал Изя. — Законы надо знать, тогда и лавэ будет. Понял?
— Себастиан…
— Ага! — засуетился вдруг Изя. — Вот наш робот выходит. Прячь скорее добычу и ему ни слова о происшествии. Понял? А то еще делиться нас заставит. Он вон какой сильный, ему, пожалуй, не возразишь — дематериализует, на хрен, и все. Понял?
— Себастиан…
— Странноэ дэло, — проговорил робот Андроник, приближаясь к лавочке, — там в подвалэ явно располагалась какая-то подполная организация. Толко там никого нэт. Все перевернуто ввэрх дном. Бутыли пустыэ из-под «бухла» и всякая гадост. Клэтка разбитая и помет полуцутика вэздэ. Такое ощущэние, что в подвале дэржали пленного полуцутика. Хотя это нэвозможно — полуцутика нэльзя поработить. Ладно… Это к дэлу не относится… Слэдов прэступников также нэ обнаружэно…
— Как это? — расстроился Изя. — Мы потеряли след.
— Нэт, — ответил робот Андроник. — Нэ потэряли. Отсюда только одна дорога — в цэнтр колонии. Прэступники точно пошли туда.
— Ну да, — недоверчиво проговорил Изя. — А если они на периферии скрываются?
Робот Андроник усмехнулся.
— А чудовищ помнишь? Они прэступники, а не самоубийцы. Они в цивилизованную часть колонии пошли.
— И мы за ними! — воскликнул Изя и хотел вскочить с лавочки, но так как он был перегружен только что полученными взятками, не вскочил, а тяжело поднялся. — Идем! — повторил он.
— Себастиан! — поддержал Себастиан товарища и штаны, которые падали от того, что в карманах лежало четыре бутыли «бухла».
Робот Андроник молча кивнул и зашагал вперед — туда, где клубился серый туман периферии Пятого Загробного Мира.
Как того и следовало ожидать, ифриты и робот довольно быстро и без приключений добрались до контрольно-пропускного пункта центра Колонии X. Пройти через КПП для них тоже особого труда не составило, потому что Себастиан и Изя предъявили дежурному полуцутику К-ка-а служебные удостоверения, а робот Андроник— могучий металлический кулак.
— Проходите, — кивнул К-ка-а. — Только я собаку сторожевую сейчас на цепь посажу…
— Какая же это собака? — удивился Изя. — Это человеческий покойник.
— Я не покойник! — заплакал, лязгая цепью, сидящий на корточках худощавый хлыщ в перепачканном белом костюме. — Я передовик психоделического фронта и ветеран наркотических иллюзий! Я не покойник, я генеральный продюсер и оригинальный человек.
— Фу! — строго прикрикнул на хлыща К-ка-а. — Сидеть! Команды «голос» не было. Неотесанный еще домашний питомец, — пояснил дежурный полуцутик ифритам. — Мне его только недавно подарили. Одни хорошие товарищи.
— Я не домашний питомец! — взвыл хлыщ. — Я представитель прогрессивной прослойки общества! У меня у самого домашний питомец есть. Королевский карликовый пудель. Зовут — Коитус… Уважаемые галлюцинации! — взмолился хлыщ, поднявшись на ноги и снова пав на колени. — Дорогие галлюцинации! — заломил он руки, поочередно обращаясь к каждому из присутствующих. — Прекрасная рогатая галлюцинация, прекрасная усатая здоровенная галлюцинация, прекрасные двухголовые галлюцинации, отправьте меня, пожалуйста, домой! Я больше никогда-никогда не буду глотать таблетки и курить траву. Я даже пиво пить не буду… Ну пожалуйста…
— Фу! — снова прикрикнул на него К-ка-а. — Сидеть! Неотесанный, — повторил дежурный полуцутик, — но поддается тренировке.
Хлыщ горько рыдал, закрыв лицо руками.
— Н-да, — проговорил Изя, когда троица миновала КПП. — Как плохо, оказывается, быть человеческим покойником.
— Себастиан?
— Да потому что хлопотно, — пояснил свою мысль Изя. — Того и гляди превратят в коней, гномиков… А то и на цепь посадят…
— Себастиан, — вздохнул Себастиан, как обычно, соглашаясь со своим взводным.
— Что это, интересно, происходит? — пробормотал полуцутик.
— Ты ко мне обращаешься? — осведомился Никита. — Не знаю. Понятия не имею…
Трехэтажное восточное строение возвышалось на пятачке, куда выходили четыре улицы — с четырех разных сторон света. С четырех разных сторон света на пятачок стягивались четыре разных отряда.
— Повстанцы! — выдохнул Никита. — Вот так здорово!
— Вот так здорово! — растерянно проговорил полуцутик. — Надо же в какой момент попали в колонию… Всегда нам так не везет. Теперь мотать надо, пока нам кости не переломали…
— Ты же говорил, что колонисты не способны на решительные действия? — напомнил Никита.
— Значит, среди них объявился настоящий герой, — сказал Г-гы-ы.
— И кто из них настоящий герой? — спросил Никита.
На этот вопрос Г-гы-ы ничего не ответил. А между тем события на пятачке, где случайно находились и Никита с полуцутиком, разворачивались нешуточные. Отряд с север-
ной стороны, первым вломившийся к правительственному зданию колонии, был самый многочисленный. Во главе его верхом на пулемете «максим» мчался печально известный своей свирепостью не только всей колонии, но и всей Цепочке Загробных Миров Покатигорошек.
— Крови! — орал Покатигорошек. — Крови!
С южной стороны доносилось развеселое ржание и богатырский посвист. Это командир второго отряда Илья Муромец, оседлавший кентавра Борисоглебского, вел своих ребят на штурм. С восточной стороны бодрым аллюром продвигались вооруженные огнестрельным оружием стрелки во главе с Арнольдом, который, только оказавшись на пятачке, сразу же вскинул свое помповое ружье на изготовку и серией точных выстрелов вышиб все стекла в окнах резиденции участкового Эдуарда Гаврилыча. Четвертый отряд, вступивший под стены правительственного здания последним, оказался небольшим, однако состоял из таких отъявленных головорезов, что при первом же взгляде становилось ясно — если кого и следует опасаться из всей разношерстной толпы взбунтовавшихся героев, так это именно четвертого отряда. Близнец Арнольда Конан-варвар с двуручным мечом, Бармалей, Аттила, вооруженный громадным заржавленным топором, Соколиный Глаз, испускающий яростные боевые вопли и размахивающий парой томагавков, Змеиный Клык, Виннету — друг индейцев, Харка — сын вождя, братья Блюз, Дарт Вейдер, несколько Майков Тайсонов, капитан Крюк — и впереди всех пухлый селезень в развевающемся черном плаще.
— Товарищи! — крикнул селезень. — Вот мы и у цели. Разнесем по кирпичикам здание жестокой эксплуатации! Уничтожим всех подчистую! А потом разоблачим! Ура!
— Ура-а-а! — многоголосо поддержала своего предводителя толпа бунтовщиков. — Ура-а-а!
— Этот кретин с клювом — явно тут самый главный, — затравленно озираясь по сторонам, поделился своими наблюдениями полуцутик. — Знаешь, Никита, я думаю, что самое время делать ноги… Хорошо, что мы генератор успели запрятать. С такой неповоротливой дрыной, как наш генератор, ни за что сквозь эту
