досадный случай в ночной прокуратуре забылся, тем более что тогдашнего прокурора уволили за взятки и несовместимое с положением поведение. Ряхина повысили в звании и перевели на должность оперуполномоченного в ставшем уже родным РУВД.
С невообразимым рвением Ряхин принялся за работу. С готовностью ездил на вызовы, упоенно проводил задержания и допросы, с наслаждением снимал показания. Через несколько лет примерной службы без выходных и отпусков, забывая даже иногда получить зарплату, Ряхин дослужился-таки до капитанского чина и только тогда позволил себе такую роскошь, как личная жизнь.
Женился он быстро и единственно потому, что его непосредственный начальник полковник Ухов в частном разговоре как-то вскользь заметил, что милицейскому капитану, которому уже давно за тридцатник, неприлично ходить холостым. Будущую жену Ряхин встретил в коридоре РУВД. Галина была молодой практиканткой, и больше всего капитана Ряхина поразило то, как ладно сидит на ее фигуре милицейская форма. На следующей неделе отпраздновали свадьбу по всем правилам: молодоженов осыпали пистолетными гильзами, регистрировали под музыку из кинофильма «Убойная сила» и прокатили по городу на «волге» полковника Ухо-Рва с эскортом из пяти машин ППС. Ряхин отгулял два дня медового месяца и снова принялся за работу.
После женитьбы служил он с тем же рвением, что и Раньше, только вот восторженный энтузиазм его сменился мрачным фанатизмом. Это было все от того, что никак не удавалось капитану Ряхину отдать Родине долг в том размере, который он сам для себя положил. Не то чтобы капитан много занимал у своего Отечества, нет, просто он мечтал раскрыть какое-нибудь такое дело, которое сразу бы поставило все на место. И все моментально увидели бы, что тот самый Ряхин не просто капитан, а славный герой и всегда был славным героем, только никто этого почему-то не замечал. Но дела капитану попадались все больше простые и доступные любому современному школьнику, воспитанному на криминальных сериалах. Может быть, настоящие преступники, сдерживаемые сверхъестественными предчувствиями, обходили курируемый капитаном район стороной? Капитан Ряхин отпраздновал уже сороковую годовщину собственного рождения и все больше мрачнел, разбирая дела о краже белья одной соседки у другой соседки, о пьяных драках студентов или о распрях управдома с жильцами, но надежды не терял. И вот раздался долгожданный звонок.
— Капитан Ряхин слушает, — проговорил в трубку капитан.
— Такое дело, — ответили ему, — у нас неразбериха в больнице закрутилась небольшая. Считаю своим долгом сообщить… Дело крайне запутанное… Видите ли, сторож трупохранилища не был сегодня утром обнаружен на своем рабочем месте. Вместо него — на его рабочем месте — был обнаружен охранник Леонид, который на своем рабочем месте обнаружен не был в силу того, что был обнаружен как раз на рабочем месте сторожа. Гм, да…
— Немедленно выезжаю с целью допроса охранника, — проговорил в трубку Ряхин, в голове у которого профессионально точно нарисовалась картинка возможной развязки. — Буду охранника допрашивать.
— Допросить охранника никак не возможно, — последовал ответ, — поскольку он находится в коматозном состоянии. А сторожа до сих пор не нашли. Хотя видели его утром выбегающим из больницы. Поймать не успели. И самое главное — из трупохранилища похищен труп…
— Чей труп? — деловито осведомился капитан.
— Наш труп. Видите ли, в наше трупохранилище свозят для медицинских опытов безымянные тела. Бомжи, знаете ли, нищие без документов, бродяги…
— Немедленно выезжаю, — сказал капитан Ряхин.
Но выехать не успел.
— Умер, что ли?
Голос, проговоривший эти слова, прозвучал спустя много тысяч лет после того, как закончилась жизнь одного отдельно взятого человека, последним фрагментом в которой была пьянка в грязной пельменной.
— Да нет, вроде дышит… — ответил другой голос, — хотя черт его знает…
Человек открыл глаза, и ослепительное солнце лопнуло у него в голове.
Застонав от невыносимой боли, он снова закрыл глаза.
— Пьяный, наверное, — предположил тот же голос, который произнес фразу «умер, что ли».
«О ком они говорят? — подумал человек и вдруг понял, что забыл значение слова „умер“, — умер, умер… Ага, — что-то начало проясняться у него в голове, — умер — это… Умирают, когда… Когда умирают, тогда… Нет, не то…»
Человек снова осторожно открыл глаза. Свет резанул по ним, но уже не с такой силой, как раньше. Перед собой человек увидел невысокое плоское строение, состоящее из вертикальных недлинных планок, по всей длине перечеркнутых Двумя длинными горизонтальными.
«Забор, — вдруг вспомнил человек, — ну да — точно, это забор».
На фоне забора стояли два странных существа. Подняв на них глаза, человек вскрикнул, попытался было отскочить но ударился обо что-то спиной и снова упал.
— Вот это нажрался! — воскликнуло одно из существ, и человек узнал его голос, потому что слышал его несколько секунд назад. — От людей шугается!
— Бывает, — произнесло второе существо, и человек тоже узнал его голос, потому что и его слышал несколько секунд назад. — Я вот, когда после запоя из дома выхожу, тоже трезвых людей боюсь почему- то.
Произнеся эту малопонятную для очнувшегося речь, существа замолчали.
Страх очнувшегося тем временем немного поутих. Приподняв голову, он огляделся вокруг. Странный и совершенно чужой мир простирался везде, где можно было бросить взгляд. Очнувшийся человек, кстати говоря, вовсе не подозревавший, что его можно называть словом «человек», помотал головой и изумленно вскрикнул.
Как он мог оказаться в этом жутком и непонятном мире? И кто такие эти существа, стоящие рядом и называющие себя…
— А кто такие «люди»? — спросил он у существ.
Те странно заквохтали. Он внезапно вспомнил, как называется это квохтанье: смех.
— Люди — это мы, — сказало первое существо, — и ты тоже.
— Я?
Человек сел на корточки, привалившись спиной к плоскому строению, состоящему из вертикальных недлинных планок, по всей длине перечеркнутых двумя длинными горизонтальными, то есть к забору! И посмотрел на себя.
Действительно, формой тела он был схож с заговорившими с ним существами, у него почти такие же конечности; кажется, две из них называются руками, а две — ногами.
«И откуда у меня эти знания? — подумал вдруг человек. — а же не был в этом мире никогда. А где я был? И кто я, собственно, такой…»
— И я — люди, — проговорил он, удивившись вдруг звуку своего голоса, потому что раньше его вроде бы никогда не слышал.
— Нет, надо же так нажраться, — снова повторило первое существо, — кошмар какой-то…
— Бывает, — успокоило второе существо и проговорило, обращаясь, судя по всему, к очнувшемуся, — ты сколько дней пил, браток?
Человек молчал. Он услышал столько совершенно незнакомых слов, что не знал, о каком из них спросить в первую очередь.
— Что такое — браток? — выбрал он наконец. Существа переглянулись.
— Это — ты, — сказало первое.
— Вы же говорили только, что я — люди? — не понял человек.
Существа снова переглянулись.
— Ладно, — проговорило первое существо, — пойдем отсюда, Паша. Странный он какой-то… Ненормальный. Вдруг еще бросаться на нас начнет. Смотри, какие лохмотья на нем! Кажется, женская ночная рубашка. Розовая.
— И точно, — удивилось второе, — я сначала думал, что это халат…
— Может, он из больницы бежал? — предположило первое существо. — Из психиатрической?
