городе, и они никогда не возвращаются. Только твердость генерала Муммерта удерживает нас на пределе сил. Мы едва имеем какие-то транспортные средства, чтобы вывезти раненых.
День. Наша артиллерия отступает на новые позиции. Русские имеют очень много боеприпасов. Вой и взрывы от «органов Сталина», крики раненых, рев двигателей и скрежет автоматов, облака дыма и запах гари. Мертвые женщины на улице, убитые при попытке достать воды. Но также здесь и там женщины с базуками, силезские девушки, жаждущие мести. Ходят слухи, что Венк приближается к Берлину, его артиллерию можно уже услышать в некоторых южных предместьях. Другая армия, как ожидают, придет на помощь с севера. 20.00: русские танки, несущие пехоту, двигаются на аэропорт. Тяжелые бои.
Тяжелые уличные бои со многими жертвами среди гражданского населения. Умирающие животные. Женщины перебегают от подвала к подвалу. Мы выдвинулись на северо-запад. Новый приказ – идти на север. Командование, очевидно, деморализовано, и в убежище фюрера, должно быть, имеют ложную информацию: позиции, которые мы должны занять, уже находятся в руках русских. Мы снова отступаем под тяжелыми русскими воздушными атаками. Надписи на стенах дома: «Час перед восходом солнца – самый темный» и «Мы отступаем, но мы побеждаем». Дезертиры повешены или расстреляны. То, что мы видим на этом марше, незабываемо. Свободный корпус Монке: «Принесите ваше собственное оружие, оборудование, провиант. Необходим каждый немец». Тяжелые бои в деловом районе, внутри фондовой биржи. Первые перестрелки в туннелях подземки, через которые русские пробуют возвратиться на свои позиции. Туннели заполнены гражданскими жителями.
Мы получили газету Геббельса «Атака». Статья в ней подтверждает сообщение Л.: «Тактика большевиков показывает, что они понимают, как скоро западное подкрепление будет в Берлине. Это – сражение, которое решит нашу судьбу и судьбу Европы. Если мы продержимся, то вызовем решающий поворот войны».
Но одно озадачивает меня. В газете также говорится: «Если мы окажем сопротивление нападению Советов здесь, на главной линии обороны, проходящей через сердце Берлина, судьба войны будет изменена независимо от того, что предпримут США и Англия».
Новый командный пункт в туннелях подземки под железнодорожной станцией Анхальт. Станция похожа на вооруженный лагерь. Женщины и дети, толпящиеся в нишах и углах и прислушивающиеся к звукам сражения. Снаряды поражают крыши, цемент рушится с потолка. Пороховой запах и дым в туннелях. Внезапно вода заплескалась в нашем командном пункте. Вопли, крики, проклятия в туннеле. Люди борются вокруг лестниц, которые ведут через воздушные шахты на улицу. Вода прибывает, мчась через туннели. Толпу охватывает паника, люди натыкаются друг на друга, спотыкаются о рельсы и падают. Дети и раненые покинуты, многие затоптаны до смерти. Вода покрывает их. Она повышается на метр или больше, затем медленно понижается. Паника длится в течение многих часов. Многие утонули. Причина в том, что где- нибудь, по чьей-то команде, инженеры взорвали замки одного из каналов, чтобы затопить туннели, которыми пробуют пройти русские. Поздно днем мы снова меняем позицию. Ужасный вид на входе станции подземки: тяжелый снаряд попал в крышу, и мужчины, женщины, дети буквально размазаны по стенам. Ночью – короткий перерыв в стрельбе.
Эти военные трибуналы сегодня особенно часто появляются в нашем секторе. Большинство из них – очень молодые и фанатичные офицеры СС. Надежда на помощь и боязнь военных трибуналов вернула наших мужчин к необходимости борьбы.
Генерал Муммерт просит, чтобы военные трибуналы больше не посещали этот сектор. Дивизию, составленную из наибольшего числа воинов с самыми высокими наградами, не имеют право преследовать такие младенцы. Он решил расстрелять любой военный трибунал, который принимает меры в нашем секторе.
Все большее пространство Потсдамской площади превращается в руины. Массы поврежденных транспортных средств, полуразбитые прицепы санитарных машин с ранеными, все еще находящимися в них. Мертвые люди повсюду, многие из них безобразно раздавлены танками и грузовиками.
Ночью мы пробуем достигнуть министерства пропаганды в поиске новостей о Венке и американских дивизиях. Распространились слухи о том, что 9-я армия также находится на пути к Берлину. На западе подписываются общие мирные договоры. Сильный артобстрел центра города.
Мы не можем удержать нашу позицию. Около четырех утра мы отступаем по туннелям подземки. В соседних туннелях русские продвигаются в противоположном направлении – к позициям, которые мы только что потеряли».
В течение ночи 27 апреля множество русских полевых орудий, казалось, сконцентрировали огонь по рейхсканцелярии. Взрыв следовал за взрывом. Убежище содрогалось, со стен сыпалась штукатурка. Каждый момент те, кто был в убежище, ожидали, что фронт, внезапно оказавшийся так близко, откроет дорогу и ударные войска русских ворвутся в убежище.
Гитлер провел ночь, перетасовывая карты, которые стали мягкими от его чрезмерно потных ладоней. Рассеянно он слушал тех, кто снова и снова утверждал, что совершат самоубийство, когда войдет первый русский солдат.
В три часа утра 28 апреля Кребс в последний раз установил телефонную связь с Кейтелем. Кребс кричал в трубку, что, если помощь не поступит к ним в течение двадцати четырех часов, она прибудет слишком поздно. Но Кейтель все еще не имел храбрости, решимости или понимания ситуации, чтобы сообщить правду. Он уверил Кребса, что использует всю свою энергию, чтобы подогнать Венка и Буссе к Берлину. Затем телефон внезапно отключился.
Артобстрел почти прекратился, но, когда небо стало серым, огонь возобновился с новой силой. С юга русские войска проникли к центру города. С запада они продвигались глубже и глубже. Только к северу от канцелярии, на расстоянии винтовочного выстрела, некоторым немецким частям удалось удержать позиции в течение ночи. Советский флаг взмыл над куполом здания Рейхстага. Весь Берлин отозвался завыванием и разрывами снарядов, ревом низколетящих самолетов, грохотом зенитных батарей и рушащихся зданий.
Утренние часы 28 апреля прошли в ожидании. Несколько снарядов пробили верхнее бетонное покрытие убежища Гитлера. Вентиляторы пришлось выключить, потому что они несли в подземные комнаты пыль и
