отдел занимал один из этажей поликлиники АН СССР на Ленинском проспекте. Потом медики возмутились и ученых выгнали, тем более, что толку от них было мало, а врачам не хватало одноразовых шприцов.
Отдел начал медленно разваливаться, одновременно обрастая людьми и титулами. Наука закончилась как класс, возникли комплексные программы «Здоровье Москвы и Московской области». Алкоголики… Кстати, история с наркологическим диспансером в степи совершенно реальная, точно так оно и было. Потом началось веселое время, когда на зарплату прожить уже было решительно нельзя, и людям захотелось заработать. Вначале компьютеры сперли, потом на группировки раскололись, а потом все переругались. Лаборатория разбилась на несколько мелких фирмочек, начали приборчики делать и продавать, для того, чтобы выжить. К этому времени я уже уехал.
Больше половины сотрудников бывшей лаборатории сейчас живет в США, в основном в Калифорнии, в Кремниевой долине. Работают в различных компаниях, программируют, конструируют, поголовно забыв о прошлых исследованиях (вот они, волчьи законы капитализма). Даже интересно, как это мы все вдруг оказались вместе. Впрочем, бывший руководитель магнитной группы недавно бросил фирму и удрал в знаменитую лабораторию в Нью-Мексико заниматься своими биомагнитными исследованиями. Может что у него и получится. Другой из наших бывших сейчас в университете Нью-Йорка, сверхпроводимость продвигает. Еще один где-то в Англии сидит, упорно занимался наукой, но теперь вынужден разрабатывать методы для получения информации из нефтяных скважен. Годик тоже в Америке, пытается внедрить методы ранней диагностики рака молочной железы с помощью оптических методов. Пытается уже несколько лет, недавно дело сдвинулось с мертвой точки. Один из «основоположников», сделавший когда-то пионерские исследования электрических свойств кожи, науку забросил, стал новым русским, ворочал заводами, по слухам теперь разорился. Как их теперь называют, «сверхновые русские», что-ли? Давно уже ничего от него не слышал. У другого из основателей лаборатории, бывшего аспиранта Годика (чем-то он похож на Сашу из повести), на жену вечером напали на лестничной клетке, проломили голову, забрали меховую шапку. После этого она боялась ходить одна, передвигалась с трудом, и однажды вечером ее насмерть сбила машина. Говорят, он спился.
Недавно друг мой ездил в Москву, посетил бывшую лабораторию в Старосадском переулке, приехал мрачный. В здании теперь офисы мелких фирм, все занимаются куплей-продажей, кто-то сидит в углу, забившись, и что-то такое делает на коленках, друг с другом люди почти не разговаривают. В институте ситуация паршивая разброд, на работу ходят раз в неделю, зарплата (у кого она есть) 30 баксов в месяц. Одного из лучших ученых сбила насмерть машина на переходе. Другой приторговывает бананами, на вырученные деньги достает жидкий гелий для экспериментов. Институт вообще выселяют из здания в центре Москвы, здание собираются сносить. В будущем там будет садик с фонтанчиками для благополучных, румяных гостей «Интуриста», приехавших своими глазами посмотреть на собор Василия Блаженного. Если это произойдет, институту скорее всего придет конец. А электрика Гену убила милиция уже несколько лет назад. Он пришел в Институт выпимши ночью, стучался в дверь, охранник его не пустил и вызвал милицию. Гену забрали, он исчез. Больная мать подняла тревогу, и его нашли через несколько дней на кладбище для неопознанных покойников.
Да что это я все о грустном? Давайте лучше о том, чего я объяснить не могу. Видел я это всего пару раз. Ставили мы эксперименты с больным, у которого кровообращения в ноге совсем не осталось, сосуды перекрыты, нога накануне ампутации. Ничего не помогало, никакие инъекции. Призвали Юрия Сергеевича Харитонова, было это году в 1988 или 89. Харитонов в Москве был известен, сам был физиком, кажется физтехом, докторскую диссертацию заканчивал, а в свободное время лечил знакомых. Короче, провел он руками вдоль ноги, и она вспыхнула на экране тепловизора, кровь пошла, как будто сосуды мгновенно открылись. Все выпали в осадок. Я к этому времени уже много таких экспериментов видел, если реакция и была, то слабенькая и медленная, с постоянной времени минут 15-20, а здесь за минуту нога в норму пришла. Второй необъяснимый эксперимент тоже с Харитоновым связан был. Похулиганить он решил, вызвать реакцию из другой комнаты, ничего пациенту не говоря. Эксперимент был «слепой», никто из нас не знал, что и когда он будет делать, и больной тем более. Начало реакции секунда в секунду совпало с тем, что Харитонов тогда делал.
Напоминает это мне рассказ моего друга, того самого, который из Москвы недавно мрачный приехал. Дедушка его был известным профессором, психологом, много занимался гипнозом и лечением под гипнозом. В двадцатых годах на съезде психиатров в Москве он продемонстрировал следующий эксперимент: Пациенты погружаются в гипноз. Врач удаляется и дает им мысленную команду проснуться. Пациенты просыпаются, совпадение по времени потрясающее. По словам дедушки, наблюдал он это неоднократно, но реакция съезда была «как будто я издал неприличный звук, а они этого не заметили».
Или вот еще история, в повесть она попала. В Киеве умирал академик Глушков, создатель знаменитого института Кибернетики. Лежал в реанимации в коме. Врачи собрались отключать аппаратуру поддержки. Вызвали бабку-целительницу. Посидела она рядом, руками поводила, он пришел в сознание, разговаривал, держался еще два дня. Хотите-верьте, хотите-нет. Словом, см. эпиграф.
В глубине души надеюсь, что наука когда-нибудь вернется к исследованиям, подобным тем, которые были начаты в Москве пятнадцать лет назад. Черт его знает, может быть моя повесть этому чуть-чуть поможет. Глубоко надеюсь также, что секретные службы России и Америки не начнут меня преследовать, уж столько лет прошло, да и фарсом все обернулось…
Ну что же, осталось рассказать о себе. Защитил диссертацию по физике в 1986 году, написал в России две научные книжки. Уехал из России в 1990 году, при этом меня лишили гражданства. Три года работал на кафедре биомедицинской технологии в Технионе, в Израиле, занимался картированием механики сердца, преподавал. Потом мы купили инфракрасную камеру, начали даже делать кое-какие эксперименты, но тут бес попутал, и я уехал работать в Америку. Попал в сумасшедшую компанию, пришлось занялся магнитной записью как больше и быстрее запихнуть изменений намагниченности на единицу пространства (О, какое органическое отвращение вызывают во мне эти слова). Сделал карьеру, написал в Америке несколько книжек, перетащил сюда нескольких старых друзей. Читаю лекции в Стэнфордском университете, числюсь там по совместительству младшеньким профессором-консультантом. Начал писать всяческие литературные и полулитературные произведения. Сейчас работаю в исследовательском центре ИБМ, это почти что Академия Наук, только гораздо хуже.
