всепроникающее и невидимое мягкими, перекатывающимися волнами массировало весь его организм. В глазах мелькали искорки, космический прибой ласкал внутренности, и вылез из-под локатора Федор Петрович красный как рак и взбодренный. Кожа его порозовела и разгладилась, и руководитель секретного проекта ощутил необычайный прилив деятельной энергии. В голове его крутились еще непродиктованные секретарше циркуляры, белыми листочками опадающие в красивую пухлую папку. С необычайной ясностью распланировал он до минуты свою рабочую неделю, и тут же принялся за дело. Немедля были назначены дополнительные сеансы, и, по примеру расправившего плечи начальника, облучиться захотели все без исключения руководители секретного объекта. – Главное, товарищи, не робейте. Дело это верное, – Федор Петрович для убедительности энергично стукнул по столу кулаком. – Примите перед сеансом грамм двести- триста, и вперед!
Заместитель Федора Петровича, бесстрашно вслед за начальником принявший на себя удар излучения, также почувствовал себя значительно лучше, укрепляя в душе руководителя программы уверенность в завтрашнем дне. С дамой, правда, начались проблемы. Она скандалила, требуя для себя и своих подопечных всяческих благ и ссылалась на душевную усталость, неделями занимаясь медитацией и йогой.
Однако, не успели руководители объекта как следует облучиться, как подчиняясь какой-то трагической закономерности, начал болеть и сдавать новый Генсек. Вскоре Федор Петрович вновь был вызван на секретное заседание Политбюро.
– Доложите нам о результатах, – с завистью глядя на розового, словно приехавшего с горного курорта Федора Петровича, попросил пожилой член Политбюро. – Окончательных данных у нас нет, – Федор Петрович нахмурился. – Но факт улучшения физического состояния и значительного омоложения налицо. Рискуя собой, руководители проекта испытали действие облучения на себе. – А как ваше самочувствие? – прокряхтел совсем дряхленький секретарь по идеологии. – Выглядите вы как юноша, но это так сказать, физиологические проявления. А вот в идеологическом смысле вредных эффектов не наблюдается? – Напротив, – осторожно ответил Федор Петрович. – Кроме общего повышения работоспособности, я заметил, что в последнее время особенно ясно начал понимать первоочередные задачи партии. – Это хорошо, это очень хорошо, – главный идеолог страны довольно покачал головой. – Ну что ж, товарищи, я думаю, вопросов больше нет. Надо спасать ситуацию. И если состояние Генерального Секретаря значительно улучшится, хорошо бы было обсудить очередность лечебных сеансов для членов Политбюро.
Подземный объект был тщательно подготовлен к ответственному сеансу. Лифты были вычищены до блеска, бронированная камера отполирована усилиями спецназа, стены покрашены, а бетонный пол выложен ковровыми дорожками. Наконец пришел решающий день. Генеральный отдыхал в подмосковном санатории. Его с чрезвычайными мерами предосторожности привезли в камеру. Перед началом сеанса, с трудом приподнимаясь на кровати, он с суровым видом подписал несколько важных государственных бумаг и, недовольно хмурясь, уронил голову на подушку. Федор Петрович нервничая наблюдал за целительницей, закрывшей глаза и делающей пассы длинными руками. Неприятное предчувствие зародилось у него. Он гнал его от себя, время от времени подходил к зеркалу и убеждался, что выглядит прекрасно и даже вполне омоложено. Морщины на лбу у него разгладились, но на душе все равно было тревожно.
К концу сеанса Генеральному поплохело. Лицо его стало серым, он не смог подняться с постели, и его срочно отвезли обратно в санаторий. Секретный объект замер в напряженном ожидании результатов. Они не заставили себя долго ждать. У руководителя партии отказало сердце, и он скончался на следующий день, несмотря на многочисленные инъекции и срочно вызванного ночью из Западной Германии знаменитого профессора-кардиолога, за которым послали специальный правительственный самолет.
Раздался пронзительный телефонный звонок, и Федор Петрович вздрогнул. – Федор Петрович, – голос известного члена Политбюро был неприветлив. – Не разобрались еще в том, что случилось? – Разбираемся. – Федор Петрович почувствовал, что у него дрожат колени. Может в Швейцарию махнуть? – мелькнула предательская мысль, но он отогнал ее от себя, вспомнив о трагической смерти предателей, шпионов и Троцкого, зарубленного в Мексике туристским топориком. – Федор Петрович, – в комнату ворвался генерал, руководивший секретным объектом. Лицо его было перекошено какой-то странной гримасой, челюсть дрожала. – Катастрофа! – Да какая там катастрофа, – Федор Петрович тяжело опустился в кресло. – Катастрофа уже произошла. – Да нет, послушайте, – генерал схватился за сердце. – Перед визитом Генерального была произведена художественная обработка помещения, окраска локатора под цвет потолка, чтобы его не волновать. – Ну и что? – Федор Петрович напрягся. – Да они, мерзавцы, при покраске провод через который модуляция передавалась отодрали, да так и оставили. – Генерал, почти что рыдая, указал на кусок черного кабеля с торчащими наружу оголенными жилами разноцветных проводов. В глазах у Федора Петровича потемнело. – Отчитываться перед членами Политбюро будете Вы лично! – не помня себя крикнул он. – А этих мерзавцев надо бы расстрелять! Как в добрые старые времена! Тогда в государстве порядок был, для острастки взять бы и через одного! Тогда бы они провода не отрывали! – А может быть это диверсия? – испуганно спросил Генерал. – Да какая диверсия… Отодрали провод и все тут. Вот раньше бы мы их… Эх, не те времена пошли, – с сожалением произнес Федор Петрович и махнул рукой. – Понимаю, – генерал испуганно заморгал. Куда-то пропал неподвижный взгляд, на него было жалко смотреть. – А все-таки позовите спецов из Комитета, пусть разберутся, найдут ответственных. И жилы из них вытянут! Четвертуют! – Федор Петрович взволнованно заходил по комнате. – Но все-таки, я думаю, что членам Политбюро мне придется все доложить как есть. Да, еще, ни один, Вы слышите, ни один из посторонних про истинную причину происшедшего не должны ничего знать! – Это не проблема, – поморщился генерал. – Ну, спаси и помилуй! – Федор Петрович подошел к красному телефонному аппарату. – Одна у нас с Вами надежда, на реальное омоложение. Константина Устиновича пожалуйста, – попросил он…
– Товарищи, – голос выступавшего дрожал. – Наша страна понесла тяжелую утрату. В результате преступной халатности, советский народ потерял мудрого и опытного руководителя партии и правительства. Мы накажем виновных и внимательно разберемся в происшедшем, для этого уже назначена чрезвычайная комиссия Комитета Государственной Безопасности СССР. Руководители программы от участия в проекте отстранены, и с них строго взыщут за проявленную халатность. Руководство объектом поручено проверенным боевым офицерам. Одновременно с этим, хочу вам доложить, что работы по омоложению идут полным ходом и приносят реальные результаты. В зале раздались жидкие аплодисменты. Вновь избранный Генеральный Секретарь ЦК ослабевшей рукой передал текст речи ассистенту и, опираясь на локоть помощника, с трудом начал передвигаться к своему креслу. Вдруг взгляд его прояснился. – Вообще-то, товарищи, – произнес он тоненьким голосом, – нам больше внимания надо уделять сельскому хозяйству. Вот мне председатели колхозов, совхозов, секретари областных комитетов рассказывали, что там, где посевы обильно обрабатывают навозом, органическими удобрениями, урожайность значительно повышается. Надо исследовать и использовать этот ценный опыт, товарищи! – Он бессильно опустился в кресло и потерял сознание.
Смерть недавно избранного Генерального Секретаря затмила прочие события.
Лаборатория продолжала активно заниматься проблемой алкоголизма. Директор остался очень доволен результатами установки аппаратуры в степном наркодиспансере. Вначале оттуда в центр пошли сводки о замечательной работе аппаратуры, разработанной столичными учеными, затем о невероятном исцелении огромного количества пациентов, а недавно в газетах было напечатано решение о присуждении главному врачу совместно с Сергеем Васильевичем Государственной Премии СССР. Торжественное событие, правда, было слегка омрачено истерическим звонком из провинции. – Компьютер сломался! – надрывно кричал доктор. – Главный бушует, срочно пришлите специалистов! – А что сломалось? – испуганно спросил Саша. – Я всегда на кнопку нажимал, – чуть не плача отвечал собеседник и на лягушек смотрел, как они трахаются. А теперь включаю, включаю, и ничего нет. – Ну хоть что-нибудь на экране появляется? – удивленно спросил Саша. – Да ни черта не появляется, темный экран. Компьютер жужжит, а на экране темнота. – А лампочка на экране горит? – испуганно спросил Саша. – Ни хера не горит, и лягушек нет! – Так у вас телевизор выключен, – облегченно засмеялся Саша, – там справа на экране есть такая кнопочка, нажмите ее! – Сейчас попробую, – неуверенно ответил собеседник. – Ой, и правда, лягушки появились. Ох господи, а я уж думал, все… Ну спасибо ребята, вы меня просто от гибели спасли!
