В данный момент нам нужно только одно – имя какого-нибудь надежного человека, к которому Гарри сможет, ничем не рискуя, прийти, рассчитывая на благополучную переправу через Ла-Манш. Фанни могла бы передать нужные сведения Джеймсу Корбетту.
– А каким образом Джеймс Корбетт свяжется с Гарри? – скептически поинтересовался Бенуа, приподняв черную бровь. – И что будет, если имя этого «надежного человека» попадет в чужие руки? За какие несчастья мне придется нести ответственность, если я поступлю так, как предлагаете мне вы?
Анжелика вспыхнула, проглотив готовые сорваться с губ слова возмущения. Она поняла, что замечание Бенуа вполне справедливо, и осознала также, что из-за своего беспокойства потеряла способность здраво мыслить. Однако что тут медлить? – решила девушка.
– Но ведь должен же быть какой-то выход! – сердито ударила она по подлокотнику кресла. – Если вы сами отказываетесь ехать во Францию…
– А разве я сказал, что отказываюсь? – Бенуа положил ладонь на ее пальцы, и Анжелика вздрогнула, неожиданно поняв, как свободно, прямо-таки развязно она держится в его присутствии.
Бенуа сидел в кресле, а она стояла на коленях, на полу, да еще в позе, которую нельзя назвать ни грациозной, ни подходящей урожденной леди. Даже в самых пылких мечтах Анжелика и представить себе не могла, что ее разговор с контрабандистом будет проходить подобным образом.
Его рука с красивыми, гибкими пальцами была смуглой от загара. Анжелика сразу заметила, какие тепло и сила исходят от Бенуа, и неожиданно почувствовала, как в глубине ее души затеплилась в ответ на его прикосновение какая-то искорка, высечь которую не удавалось до сих пор ни одному из знакомых ей мужчин.
Воспитанная в правилах строгого этикета и неукоснительного соблюдения внешних приличий, Анжелика тем не менее жила в обществе, где ложный блеск и ухищрения последней моды составляли столь же неотъемлемую часть жизни, как и бесконечные интриги и откровенная лесть. С тех пор как Анжелика начала выезжать в свет, в ее адрес было произнесено множество комплиментов, и немало вполне достойных. Не единожды джентльмены склонялись над ее ручкой, но никто из них не вызывал в ее сердце столь мгновенный отклик и ожидание неведомого блаженства.
Зато сейчас она была не в силах отвести взгляд от лица Бенуа. Его внимательные карие глаза завораживали ее, хотя она и не могла разобрать, что скрывается в глубине его взора. Анжелика разрывалась между желанием убрать свою руку с подлокотника и желанием оставить ее там, чтобы продлить эту минуту магнетического воздействия на нее Бенуа. Затем она встрепенулась: ее долг перед Гарри – и перед отцом – сделать все возможное, чтобы убедить Фолкнера помочь им.
Неуверенно глядя на него, Анжелика слабо улыбнулась, и в ее искренних, как у ребенка, голубых глазах замерцал огонек надежды.
– Вы хотите сказать, что согласны поехать во Францию? – почти умоляюще проговорила она.
– Может быть.
–
– Отдайте мне письмо вашего отца! – резко сказал Бенуа.
– Зачем? Я и так рассказала вам все, что там написано, – возразила Анжелика.
– Тем не менее я хотел бы прочитать его. – Бенуа встал.
Анжелика оказалась застигнутой врасплох. Она тоже попыталась подняться, но то ли потому, что долго стояла на коленях, то ли от длительного сидения в тряской карете во время поездки сюда ей показалось, что в ее ноги вонзились раскаленные иголки и булавки, и она со стоном снова опустилась на пол.
Бенуа наклонился и, взяв девушку за обе руки, без малейшего усилия поднял на ноги. Анжелика поморщилась, так как в левой ноге все еще покалывало, и с трудом сохранила равновесие. Бенуа поддержал ее, легонько обхватив за талию. Анжелика инстинктивно отшатнулась в сторону и, подняв на него глаза, испугалась, увидев, как близко друг к другу они стоят. Причем такую близость она не назвала бы неприятной.
Карие глаза Бенуа смотрели на нее все так же внимательно, но довольно приветливо, почти по- дружески.
– Вы совершенно правы, – сказал он настолько низким голосом, что Анжелика невольно вздрогнула и вся затрепетала. – Я действительно обязан жизнью вашему отцу – и я отплачу ему, спасая жизнь вашего брата. Однако лучше всего будет, если вы предоставите мне самому решать, как мне поступить. Я напишу лорду Эллевуду, и завтра утром вы сможете отвезти ему мой ответ.
– Но что же вы собираетесь
– Это уже мое дело, – твердо ответил Бенуа. – Кстати, а вашему отцу известно, где вы находитесь? Должно быть, со дня моего краткого знакомства с ним он сильно изменился, если, не говоря ни слова, позволяет вам загнать меня в угол в моем же собственном доме.
– Разумеется, ему все известно! – возмущенно воскликнула Анжелика. На самом деле она не нашла в себе сил сообщить отцу о своих намерениях лично, лишь трусливо оставила ему записку.
Лорд Эллевуд хотел, чтобы Бенуа получил это письмо из рук секретаря, однако Анжелика с изрядным подозрением отнеслась к намерению эрла просить какого-то контрабандиста спасти Гарри. Ей было неприятно думать, что она подвергает сомнению слова отца, правильность его решения, однако после катастрофы эрл нередко давал путаные распоряжения, а иногда и просто неразумные. Жизнь Гарри была для Анжелики и ее отца слишком драгоценна, чтобы можно было доверить ее незнакомцу, пусть и отважному, с которым эрл случайно встретился шестнадцать лет назад, потому Анжелика и решила сама разобраться, что за человек этот Бенуа Фолкнер.
Бенуа улыбнулся. Анжелике показалось, что она тонет в его вопросительно глядящих на нее глазах, и она зажмурилась. Теперь, когда наконец ему все рассказано и он, судя по всему, согласился помочь ей, Анжелика неожиданно почувствовала, как ее охватывает неимоверная усталость.
Бенуа коснулся ее волос – сквозняк от окна, заставлявший пламя свечей колебаться и вздрагивать, встревожил бы ее в данную минуту больше. Затем он положил руку ей на плечо.
