Вейман. Поверь, что чувство брезгливости не позволяет мне даже дотронуться до тебя.
Она не оскорбилась, а почувствовала облегчение, хотя вряд ли какой женщине, даже находящейся в подобной ситуации, пришлось бы по душе сказанное им.
— Насколько я понимаю, вы решили предоставить мне этот хлев в качестве спальни? Я здесь останусь в одиночестве?
— Не беспокойся. Я буду рядом, чтобы защищать тебя от… пауков и мышей. Я буду к вашим услугам, мисс Вейман…
Он указал на соседний тюфяк, набитый соломой.
Дебора посмотрела на него с недоверием.
— Значит, мы будем спать в одной комнате?
— Именно об этом я и толкую. Я тебе не доверяю, Дебора. Я или кто-то из моих людей не будем спускать с тебя глаз. Ну а теперь я предлагаю не ввязываться в новый спор, а привести себя в порядок.
Она плотно сжала губы.
Грей взмахнул рукой в сторону жалкого умывальника в углу.
— Леди в первую очередь.
Мгновение Дебора пребывала в нерешительности. Решив, что все аргументы исчерпаны, она сначала приподнялась на колени, потом встала на ноги. Ее подвернутая лодыжка и ушибленное бедро напоминали о себе такой болью, что она была уверена, что каждый сделанный ею шаг — это последний шаг в ее жизни. Только чувство собственного достоинства заставляло ее держаться прямо. Признать перед таким человеком свою слабость было бы фатальной ошибкой.
Вода в кувшине была ледяной. В чем Дебора действительно нуждалась, так это в горячей ванне. Под его изучающим взглядом она сполоснула лицо и руки. Обломок гребня лежал на краю умывальника, но он был так грязен, что она побрезговала воспользоваться им. Закончив туалет, Дебора вернулась к своему ложу.
— Побереги платье. Лучше сними его, — насмешливо посоветовал он. — Не делай больше глупостей, Дебора, а поступай, как я говорю. Ты можешь остаться в нижней сорочке.
По его тону она ощутила, что ситуация очень забавляет его. Дебора повернулась к нему спиной, чтобы не видеть, как он наслаждается ее унижением. Слезы накапливались в ее глазах.
Этот человек был недавно так мил с нею. Он сопровождал карету, в которой она ехала, заботился о ней во время путешествия. Бог справедлив! Однажды она увидит его болтающимся на виселице.
— Поторопись, — сказал он. — А то я всем займусь сам.
Дебора медленно расстегнула крючки на лифе платья, а потом начала освобождаться от бесчисленных застежек, поддерживающих нижние юбки. Когда она дошла до сорочки и панталон, то остановилась.
— Панталоны прочь, Дебора! Или я сам сдерну их с тебя. Ее способность возражать таяла, как глыба льда на солнце.
Молча Дебора развязала ленточки на панталонах и сняла их. Она ощущала себя побитой дворняжкой, когда растянулась на колючей соломе. Она попробовала лечь на бок, чтобы не видеть его, но боль в боку заставила отказаться от этой попытки. Лежа на спине она смотрела невидящими глазами на закопченный потолок. Вокруг нее происходило какое-то движение. Дебора слышала, как он ходит по комнате, но звуки становились все тише. Ее отяжелевшие веки сомкнулись, усталость взяла верх над страхом, стыдом и ненавистью, и она заснула.
Используя фитиль от фонаря, Грей разжег немного щепок в маленьком камине, прикрытом металлической решеткой. Услышав тихое посапывание уснувшей Деборы, он приблизился к ней, встал, опершись на одно колено, у ее жесткого ложа. Его взгляд долго изучал спящую девушку. Ее растрепавшиеся волосы почти скрывали лицо. Он убрал их легким движением пальцев. Крохотные веснушки виднелись у нее на носу и на скулах, темные круги окаймляли глаза, выдавая ее предельную усталость. Пальцем он убрал слезинку в уголке глаза под пушистыми ресницами. Глаз был подбит, под ним расплывался синяк. Ее брови были сурово сдвинуты, но выглядела она трогательной и беззащитной.
Бессознательно Грей прижал свой палец к ее губам, а потом коснулся своих. Вкус ее губ вдруг пробудил в нем мучительное желание обладать ею. Ему понадобилось некоторое время, чтобы успокоиться.
Тогда он прикрыл ее своим плащом.
Грей знал, что она проснется не скоро. Несколько капель снотворного, которые он добавил ей в вино, возымели свое действие. Взглядом опытного врача он осмотрел поочередно ее запястья. Следы от веревок были ясно видны, но со временем они исчезнут без всякого лечения. Грей больше беспокоился за ушибы, полученные ею при падении с Юпитера. Он мог бы вправить ей вывихнутую лодыжку, но она не доверилась бы ему. Ведь в ее глазах он был извергом, чудовищем.
Его руки слегка дрожали, когда он приподнял ей рубашку.
Ее тело было совершенным — стройное и округлое, там где это полагалось. Когда он нежно коснулся царапины на ее левом боку, Дебора пошевелилась и отодвинулась от него.
Удовлетворенный тем, что повреждения, полученные ею, не так серьезны, Грей вновь укрыл ее, перешел к камину и подкинул еще дров. Глядя на языки пламени, лизавшие сухое дерево, он мысленно вернулся к своим планам. Он должен заставить ее бояться и ненавидеть его. Грей еще раз взглянул на спящую девушку. Кто мог ожидать, что она окажет такое бешеное сопротивление. Большинство женщин в подобной ситуации выложили бы ему все сразу. Грей уважал ее за твердость, но жалел, что своим упорством она приносит себе все больше вреда. Дебора пробудила в нем особенный интерес. До этого он знал о ней очень мало, только как о гувернантке, нанятой Джилом для Квентина после смерти жены. Агент Лоуфорда попытался копнуть глубже, но ничего особенного не выведал. У мисс Хейр, конечно, имелся ключ к тайне, но она всегда будет держать свой рот на замке. Кто такая мисс Вейман и какой факт своей биографии она так старательно скрывает? Мисс Хейр, женщина достойная всяческого уважения, отзывалась о ней очень благожелательно. А Джил даже записал ее в свое завещание в качестве опекуна маленького Квентина. Джил говорил, что Квентин обрел наконец радость и счастье после смерти матери.
Грей жалел, что ему не довелось встретиться с Деборой в доме Джила в Сен-Жермене, где он избегал появляться. Причиной тому была Софи Баррингтон. Она была прирожденной кокеткой, и это могло послужить причиной охлаждения отношений между друзьями. У Грея создалось впечатление, что Джил не очень счастлив в новом браке.
Грей долго сидел у камина, перебирая в памяти прошлое. Студенческие годы канули безвозвратно, Джила уже нет в живых. Он убит, и Дебора Вейман каким-то образом причастна к этому преступлению. Если она не убийца, то, во всяком случае, сообщница. И похитительница Квентина, что уже само по себе является тягчайшим преступлением! Он не должен позволить себе смягчиться и поверить ее лжи. В этом его долг перед умершим другом и перед страной, которой он служит.
6
Это был пугающий, мрачный, но очень близкий к реальности сон. Такие сны никогда не снились ей раньше. Какая-то часть ее мозга как бы уже проснулась, бодрствовала и могла наблюдать свой сон со стороны. Ей хотелось полностью стряхнуть с себя оцепенение, но на это не хватало сил. И, кроме того, ею владел интерес к тому, что происходит во сне, к тем знакомым, не лишенным приятности ощущениям, которые навевал этот сон. Дебора не могла себе представить, какое чувство вызывает в ней прикосновение обнаженной, заросшей жесткими волосами мужской ноги к ее гладкой коже, какое она будет испытывать удовольствие от того, что мужские ладони гладят ее грудь. Она понимала, что это наваждение надо немедленно пресечь, но ведь она не была ответственна за свои сны. Даже во сне она не забывала о том, что ее мучитель — чудовище и отвратителен ей. И одновременно коварная память подсказывала Деборе, что властитель ее девических грез был внешне удивительно похож на лорда Кендала. В чем заключается чудо и колдовство снов — оно переворачивает все наоборот, и зло становится привлекательным, а безобидные кавалеры превращаются в участников оргий. Таково уж наше греховное подсознание.
Руки где-то внизу ее живота продолжали свое дело. То они касались ее, то отпускали. Она стонала, ее била мелкая дрожь. Все ее мысли сосредоточились на том, что же он делает с ней.
— Теперь я знаю, как тебя расшевелить, — раздался голос из мира ее грез. — Я столько времени потерял зря.
Ей не хотелось выплывать из мира снов, но холодные голубые глаза безжалостно возвращали ее к
