в глазах его была пустота.
— Я был уверен, что ее нет в живых, и все же… все же… не терял надежды. Где она?
Ли надоело ломать эту комедию.
— Там, где ты ее никогда не найдешь! Ты не обманул нас своим дурным спектаклем.
Он хотел вскочить, но Грей удержал его.
— Держи себя в руках, Ли.
Эрл вновь одарил Грея улыбкой.
— Спасибо, лорд Кендал. Что бы ни говорил здесь мой несдержанный сын — мои дети всегда были мне дороги.
— Тогда вспомни идиота Альберта и свои обвинения против Деб в его убийстве! — вскричал Ли.
Бельведер всплеснул руками, рубины и бриллианты на его пальцах сверкнули. Он проговорил мягко:
— Ли, я не обязан объяснять тебе свои поступки. Что бы я ни сказал — ты все будешь опровергать. Что касается лорда Кендала, то я его совсем не знаю. Вернемся из прошлого к настоящему. Что вы хотели мне сообщить о Деборе?
— Я собираюсь жениться на ней, — сообщил Грей.
— Теперь я все понял. Ведь она наследница состояния своей матери.
Грей спросил с нарочитой наивностью:
— А разве нет?
Бельведер хихикнул и потер руки.
— Искренне желаю вам счастья!
— Благодарю. Но существует одна небольшая проблема.
— Да, — Бельведер сделал продолжительную паузу, затем, повысив голос, произнес: — Вы называете убийство незначительной проблемой? Да, это трагическая история. Я использовал все свое влияние, чтобы снять с Деборы обвинения. Но потерпел неудачу… Ведь она безумна!
Эрл поведал это посетителям как ошеломляющую тайну.
— Теперь я займусь этим делом сам, — сказал Грей.
— К сожалению, остались свидетели — слуги. Им трудно заткнуть рот. Они видели, как Дебора столкнула бедного Альберта с лестницы.
— Я знаю, что вы можете найти каких угодно свидетелей, — сказал Грей, — но и я и вы — мы оба знаем, что, если дело дойдет до суда, ни одно жюри в стране не отправит Дебору в тюрьму за самозащиту от посягательств на ее девичью честь. Конечно, думая о всех неприятностях, связанных с процессом, о сплетнях и тому подобном, я решил, что не буду доводить дело до суда.
— Если вы вновь поднимете это дело, я приму карательные меры против вас лично.
Бельведер рассмеялся.
— Вы мне угрожаете? Мне?
— Я не собираюсь вам угрожать. Я предлагаю вам заключить сделку.
— Сделку?
— Ли, пожалуйста, просвети своего папашу. Ли воспринял спокойный тон Грея.
— Картины и все коллекции принадлежат мне и Деборе. Я консультировался с юристами. Любой суд удовлетворит наш иск. Вы управляли нашим имуществом, вы совершали покупки для нас и как бы от нашего имени. Мой адвокат сказал, что мы с Деборой должны поблагодарить вас за хорошее управление нашими доходами. С годами все коллекции повысились в цене. Конечно, ни я, ни Дебора не заботились о вложениях, но деньги-то были наши. Если ты, отец, не хочешь потерять все, соглашайся на раздел имущества.
Лицо Бельведера исказила злоба.
— Я увижу тебя лежащим в гробу прежде, чем расстанусь хоть с одной фарфоровой безделушкой. Коллекция моя. А когда я умру, она перейдет к моей дочери Элизабет. Судитесь со мной и доказывайте свою правоту. Вы думаете, я глуп? У вас на руках не будет никаких счетов и никаких документов. Что касается ваших денег, то считайте, что они сгорели. Я плохо управлял делами, совершал неудачные вложения, истратил ваше наследство. Но это не преступление.
До сих пор Бельведер в основном общался с Кендалом, но, когда сын вышел на авансцену, Грей как бы перестал для него существовать. И сын и отец вскочили и стояли теперь лицом к лицу. Атмосфера была настолько накалена ненавистью, что Грей почувствовал, как у него зашевелились волосы. Маска добродушия, надетая эрлом, дала трещину. Угроза его коллекции преобразила аристократа в цепного озлобленного пса. Казалось, пена капала с его оскаленных клыков.
— В тебе нет ни капли чести и совести, — задыхался в ярости Ли. — С тобой нельзя ни о чем договориться, потому что ты все равно обманешь. И ты — отец Деборы! Какую ошибку совершил Господь! Ты никогда не любил никого, только свои сокровища! Человек без любви — не человек!
— Любовь? — Бельведер презрительно усмехнулся. — Любовь — это пустой звук, иллюзия. Ее не существует. Гордость за свое происхождение — вот что имеет значение. Верность семейному гербу! Этот дом известен всей Европе как самый роскошный дворец, принадлежащий частному лицу. Он может соперничать с Виндзором и Версалем. И это мое создание! Но для такого никчемного прожигателя жизни, как ты, разве это что-нибудь значит?
— Ты женился на матери из-за ее богатства и истратил все на этот дворец. Ты ограбил ее, а потом убил, засадив в сумасшедший дом!
— Боже! Твоя мать… — Бельведер состроил гримасу, будто проглотил что-то отвратительное. — Я тут же стал жалеть, что согласился на брак с ней. Твоя мать была недостойна той фамилии, которую я ей дал.
— Она стала твоей первой жертвой. Потом ты добрался до нас. Когда я узнал, как ты поступил с Деборой, я хотел убить тебя. Но смерть для эрла Бельведера слишком легкое наказание.
— Убить меня? — Бельведер улыбнулся. — Ты видишь, я весь дрожу от страха… — Шелк в его голосе сменился бархатом. — Ты никогда не сможешь драться со мной и победить. И не осмелишься. А знаешь, почему, Ли? Потому что — ты сын своей матери. Ты слабоволен и в душе труслив, как подзаборный бродяга. В тебе нет достоинства и мужества человека благородной крови.
Что-то с грохотом разбилось позади них. Все обернулись. В тот же момент двое вооруженных слуг вбежали в комнату.
— Боже мой! — воскликнул Грей. — Как я неосторожен!
Грей протянул эрлу два осколка древнего кувшина.
— Это микенская ваза, если я не ошибаюсь? Какая жалость! Я заплачу вам, разумеется.
Он поглядел на лица отца и сына с нарочитым спокойствием.
— Или, если вы пожелаете, пусть это считается как свадебный подарок нам с Деборой.
Слуги вопросительно смотрели на хозяина. Не получив от него никаких указаний, они тихо удалились. Бельведер застыл, словно одна из его мраморных статуй. Его глаза не моргали, он даже не дышал. Но мертвым его назвать было нельзя. В глубине его темных глаз разгорался такой огонь ненависти, что Грей с удовлетворением отметил — послание, объявляющее войну, получено и понято. Может быть, сын действительно слабее характером своего отца, но эрла Кендала победить не так-то просто. Грей знал, как и чем поразить своего противника. Коллекция — вот его ахиллесова пята. Менее осторожный человек приказал бы слугам выбросить непрошеных гостей вон, Бельведер же хотел знать, на что способны его враги, как далеко они пойдут. Прекрасно!
— На вашем месте, Бельведер, — сказал Грей, — я бы убрал все ценности в такое место, куда не могли бы добраться воры. Для них это представляет такой соблазн.
— Мои сокровища тщательно охраняются. Любой вор, проникший сюда, кончит свою жизнь на виселице.
— Намек понятен, — громко сказал Грей, — а что ты предлагаешь, Ли?
— Пожар, — мгновенно отозвался юноша. Он вспомнил план, разработанный ими в карете. — Я давно собирался поджечь это местечко.
— Но, Ли, — запротестовал Грей, — это дом твоих предков. Он принадлежит тебе! Огоньуничтожит все — не только коллекции.
