всех ног пустилась наутек. Я убежала и спряталась от него.
Дыхание Росса стало хриплым и тяжелым. Потрясенный ее рассказом, он не мог произнести ни слова. В конце концов он все же превозмог себя и спросил:
– Кто это был, Тэсса?
– Не знаю. Я не видела его лица, а если и видела, то не помню. Он был любовником Бэки. Они встречались в оранжерее. Туда Нэн и повела меня в ту ночь. Но все вышло совсем по-другому. – Тэсса говорила, и слезы ручьем текли у нее по щекам.
– Но ты помнишь все, что тогда произошло, не так ли? – скорее уточнил, чем спросил Росс.
– О да. Теперь я вспомнила все, – ответила Тэсса.
Он беспокоился за нее, так беспокоился, что не повел обратно к карете, а пошел прямо во Флитвуд- Холл. Открывшая дверь экономка в шерстяном капоте, наброшенном поверх ночной рубашки, отнеслась к ним с подозрением, но, узнав, кто они такие, позволила им войти. Росс коротко объяснил, что по пути в гостиницу с его женой случился приступ, но, как только она поправится, они немедленно покинут Флитвуд- Холл.
Миссис Доил взглянула на Тэссу и сразу прониклась сочувствием к ней. Она провела их через западное крыло, где когда-то жила Тэсса, и впустила в уютную, очевидно свою собственную, комнату.
– Старшая воспитательница, – сказала она, – вернется завтра, а девушки, которые разъехались на каникулы, – появятся только к концу недели. В доме почти никого нет, если не считать нескольких учителей и горничных, а также девушки, которой некуда ехать, поскольку она сирота. Но все они живут в другом крыле и вам не помешают.
Экономка оказалась доброй, по-матерински заботливой женщиной, которая не стала суетиться вокруг них, а сразу принялась за дело. Не ожидая, когда ее о чем-либо попросят, она разворошила угли в камине, где огонь уже почти погас, и подбросила туда несколько поленьев. Тем временем Росс, сняв с Тэссы пальто, усадил ее в глубокое удобное кресло, а женщина, укутав ей ноги теплой шалью, ушла подогреть чайник, чтобы приготовить чай. Росс только успел придвинуть свое кресло и сесть рядом с Тэссой, как миссис Дойл вернулась с бутылкой бренди и двумя бокалами.
Поставив бутылку и бокалы на сервант, она сделала реверанс и вышла.
Росс посмотрел на Тэссу. Она сидела неподвижно, откинувшись на спинку кресла. Белый муслиновый платок светлым пятном выделялся на фоне ее темного платья. Лицо Тэссы казалось таким же белым, а губы – бескровными. Глаза ее были закрыты, влажная прядь волос упала на лоб.
– Прости, что я был суров с тобой, – отозвался Росс.
Тэсса открыла глаза.
– Разве? – равнодушно ответила она.
– Тэсса…
Он попытался обнять ее, но она отвернулась, и он опустил руки.
– Я не мог поступить иначе, – оправдывался он.
– Ты был со мной жесток, безжалостен и беспощаден, – проговорила она бесцветным голосом. – Но ты был таким всегда, еще в Париже. Я сама виновата, что забыла об этом.
– Когда отдохнешь и хорошенько обо всем подумаешь, ты увидишь события в истинном свете, поверь мне, Тэсса, – сказал Росс.
– Полагаю, там, на противоположном берегу, были твои люди. А я думала, куда это они ушли? – не обращая внимания на слова Росса, рассуждала Тэсса.
Нервный тик исказил лицо лорда Сэйла.
– Я был вынужден заставить тебя вспомнить ту ночь, – сказал он. – В этой игре поставлено на кон больше, чем ты можешь себе представить.
Дрожь пробежала по телу Тэссы. Она поежилась и глубже вжалась в мягкие подушки кресла.
– Неужели нужно было бросать в воду одежду, или что-то там еще, чтобы заставить меня думать, будто это мертвая Бэки? – совершенно равнодушно, будто все это происходило не с ней самой, спросила Тэсса.
– Было крайне необходимо, чтобы ты вспомнила, Тэсса. – Он взъерошил пальцами волосы на затылке. – Что мне сделать, чтобы ты поверила, как сильно я сожалею, что вынужден был столь жестоко поступить с тобой?
– О да, ты, разумеется, сожалеешь, – с горечью промолвила она. – И сейчас, полагаю, с нетерпением ждешь, когда я наконец начну рассказывать все, что вспомнила… Но я не могу сказать тебе, кто это был. – Голос ее дрогнул. – Неужели ты не понимаешь, что я тоже хочу найти убийцу, и не столько ради отомщения за смерть Бэки, сколько ради Нэн?
– Я налью тебе бренди, – предложил он.
Откупоривая бутылку, Росс в душе проклинал себя за то, что вынужден был вести себя столь безжалостно. В то же время у него не было выбора. Теперь у них наконец появилась ниточка, которая, возможно, приведет к разгадке тайны.
У Росса множились вопросы, которые ему хотелось задать Тэссе. И она была права – ему не терпелось услышать все, что она могла рассказать. Но когда он увидел, как дрожит ее рука, принимавшая от него бокал, он понял, что должен позволить ей отдохнуть и прийти в себя.
– Прошу тебя, выпей бренди, – попросил он, – весь, до дна. Я позову экономку, чтобы она посидела с тобой, пока я буду говорить с моими людьми. Пожалуй, я отправлю их в гостиницу и прикажу прислать карету к утру. Ты совершенно выбилась из сил, поэтому я думаю, что будет лучше, если мы заночуем здесь. Я попрошу экономку приготовить для нас постель.
– Нет, – остановила его Тэсса, – пока не надо звать экономку. Сядь, Росс. Я хочу и должна рассказать
