Уиган был самым старшим не только по положению, но и по возрасту. На взгляд Элли, ему было за пятьдесят. Он был не столько сдержан, сколько до мелочей щепетилен в своих манерах, в этом отношении мало чем отличаясь от Милтона. Дворецкий ей сразу понравился.
С экономкой все было наоборот. Миссис Лич была суровой, неулыбчивой, а ее манеры столь холодны, что граничили с невежливостью. У Элли упало сердце. Неужели придется потрудиться, чтобы всех в этом доме расположить к себе?
Присев в реверансе, миссис Райе не спускала с Элли добрых глаз.
«Наконец-то дружелюбное лицо», — подумала Элли. То же самое можно сказать об Уэбстер, которая, как узнала Элли, была главной горничной.
Что ж, могло быть и хуже.
Так вскоре и получилось. Как только знакомство закончилось, Уиган, Райе и Уэбстер ушли, оставив Элли на милость миссис Лич.
— Сейчас, миледи, — объявила экономка, — вы можете осмотреть служебные помещения.
Элли как ягненок последовала за ней в недра дома.
Служебные помещения были впечатляющи. Зал для слуг, три отдельные кухни, прачечные, сушильные, еще какие-то комнаты, назначения которых Элли не знала. Все сверкало безукоризненной чистотой. Элли с воодушевлением высказывала свое мнение, но с таким же успехом могла бы разговаривать с деревянным поленом. Миссис Лич всего лишь исполняла свой долг и не более того.
В конце осмотра Элли сказала:
— Благодарю вас, миссис Лич. Я уверена, мы прекрасно поладим. Если у вас возникнут проблемы, моя дверь всегда открыта для вас.
Тонкие брови экономки поползли вверх.
— Спасибо, миледи, — сказала она. — Но здесь хозяйка леди Френсис. Я получаю распоряжения от нее.
— Конечно, — тут же ответила Элли.
У нее было такое ощущение, будто ее ударили в солнечное сплетение. Леди Френсис — вдова Седрика. Естественно, она давно командует слугами. Другого и быть не может, сердито сказала себе Элли, хотя теперь по праву это ее дом.
Но пренебрежительное отношение было неприятно. Элли резко повернулась и ушла.
Когда Джек объяснил, почему они едут в Кенсингтон, Элли оторвалась от мрачных размышлений.
— Там находятся конюшни, — сказал он. — Мы едем покупать вам лошадь.
После испытанного от встречи с экономкой унижения Элли хотелось спасти день свадьбы, который оказался таким грустным.
— Я всегда хотела иметь лошадь.
— В нашей семье все женщины ездят верхом, и, насколько я помню, вы тоже были прекрасной наездницей.
— Скорее посредственной, — скромно ответила Элли. Джека подвела память. Когда-то Элли сидела позади него на лошади, перепуганная до безумия. С тех пор она научилась ездить верхом, но исключительно черепашьим шагом.
— У меня не было практики, — сказала она, отвечая на его молчаливый вопрос.
— Мы это скоро исправим.
У Элли задрожали поджилки.
— Что еще вам бы хотелось во мне исправить?
— Коли уж вы спросили, — любезно ответил Джек, — то ваш гардероб. И не смотрите на меня так, Элли. Я не придираюсь. Я уверен, что ваш гардероб прекрасно соответствовал вашей роли компаньонки молодой леди. Но теперь у вас иное положение. Вы будете сопровождать мою сестру на разнообразные приемы. Нравится вам это или нет, вы обе будете на виду. Если я щедр к своей сестре, то буду еще более щедрым по отношению к жене.
В этом есть смысл. Элли никогда не пренебрегала своим долгом, в этом случае удовольствие от нарядов не станет грехом.
— Я постараюсь не разорить вас, — с легким сердцем сказала она.
— О, я в этом уверен.
Джек улыбнулся. Элли ответила ему. Возникла атмосфера удивительной гармонии.
Поездка была долгой и приятной, кучер не скоро остановил карету перед воротами Клоувердейла. Это было внушительное предприятие. Два длинных ряда конюшен стояли против друг друга. По вымощенному булыжником двору сновали конюхи с упряжью и седлами, другие верхом прогуливали лошадей по кругу в огороженном загоне. Были тут и посетители, приехавшие, как и они, купить лошадь.
Владел всем этим хозяйством, как пояснил Джек, Огастус Райдер, его семья из поколения в поколение разводила лошадей. Многие победители скачек на ипподроме в Ньюмаркете вышли из конюшен Райдера. Пожилой мужчина был несколько эксцентричным. Он столь же придирчиво рассматривал покупателей, как они — предмет покупки. И если покупатель не нравился ему, Райдер ничего не продавал.
Конюх лет пятидесяти с небольшим, невысокий и худой как жердь, с синими глазами, которые казались еще более синими на его продубленном ветром лице, подойдя к ним, приподнял шляпу.
— Мистер Райдер у себя в кабинете, ваше сиятельство, — сказал он и отошел к другому джентльмену.
Элли с удовольствием вдохнула запах лошадей и седельной кожи. Она не уловила даже намека на запах навоза. Это говорило о том, что хозяин держит конюшни в образцовом состоянии.
Подняв глаза, она заметила, что Джек наблюдает за ней. Растерянно пожав плечами, словно ее поймали на чем-то недозволенном, Элли сказала:
— В душе я деревенская девушка, провинциалка. Джек усмехнулся:
— Для Авроры это странно… Гармонии как не бывало.
— Не заставляйте мистера Райдера ждать, — холодно сказала Элли.
Обойдя с мистером Райдером стойла, Элли выбрала двух лошадей, которых вывели в загон, чтобы их можно было рассмотреть более тщательно. Джеку больше приглянулся двухлетний мерин. Он одобрил его гордую стать и уверенность. Но эти достоинства не пришлись Элли по вкусу.
— Джек, — мягко возразила она, — я сказала, что умею ездить верхом, но не говорила, что служила в кавалерии.
— Вы сами его выбрали, — развел руками Джек.
— Знаю, но я потом передумала. За Брутом, так, кажется, его зовут, нужен глаз да глаз. Я еще не села в седло, а уже дрожу от страха, как желе на тарелке.
Она выбрала эту лошадь, чтобы угодить Джеку, чтобы походить на дерзких женщин, которые ему нравились. Но Брут испугал ее.
Конюх похлопал Брута по шее.
— Ее сиятельство права, — сказал он. — Бруту нужна твердая, опытная рука. А у Черныша добрый нрав.
— Он выглядит старше других, — сказала Элли конюху.
— Да, — ответил тот. — Но Черныш не из наших. Он попал к нам жеребенком. Он был голодный и боялся собственной тени. Мистер Райдер взял его. — В голосе конюха сквозила гордость. — И посмотрите теперь на него. Может быть, оседлать его и вы прокатитесь по треку?
— Спасибо. С удовольствием.
Грум послал мальчика за седлом, а Элли подошла к Чернышу. Он с любопытством посмотрел на нее, но не проявил нервозности. Он тронул мягкими губами ее протянутую руку и шумно фыркнул.
Джек с улыбкой смотрел на нее, потом отошел к окликнувшим его знакомым. Когда Джек ушел, джентльмен, слонявшийся у изгороди, подошел к Элли.
— Интересно, помните ли вы меня, леди Роли? — сказал он.
Она увидела красивого мужчину приблизительно ее возраста с волосами цвета спелой пшеницы, дерзким взглядом и кривой улыбкой.
— Я Пол Дерби, — сказал незнакомец, — поверенный лорда Кардвейла. Вероятно, вы помните моего отца. Он был поверенным лорда Кардвейла пока не умер.
