Джесон продолжал улыбаться всю дорогу до угла Сохо-сквер. А потом с каждым шагом, отдалявшим его от Гвинет, на душе у него становилось все тревожнее. Она осталась там одна, беззащитная. И без оружия, если не считать оружием старый ржавый пистолет. Ну почему она такая упрямая?
Что ж, он тоже может быть упрямым. Если Гвинет не хочет переезжать на Мун-стрит, он найдет другой способ защитить ее. Он не оставит Гвинет одну, по крайней мере до тех пор, пока не будет раскрыто убийство Джонни Роуленда.
Конечно, может быть, Гвинет и права, и он преувеличивает опасность, грозящую ей. Впрочем, говорить с ней об этом бесполезно.
Джесон знал человека, который мог бы ему помочь. Ричард Мейтленд, начальник Особого отдела.
Хотя, конечно, такого человека, как Ричард, трудно уговорить заняться расследованием убийства какого-то слуги. Его сфера — вопросы государственной безопасности. Но на обычных полицейских полагаться тоже нельзя. Если бы убили самого Сэквилла или кого-то из его гостей — другое дело, а заниматься расследованием убийства слуги и они не станут. Пальцем не пошевельнут.
Тут Джесон вспомнил о том, что один из гостей Сэквилла был членом Кабинета министров. Может быть, удастся зацепить Ричарда на эту удочку?
Джесон собирался уже пересечь Пиккадилли, как вдруг остановился и, подумав немного, повернул назад. Ему захотелось еще раз взглянуть на Саттон-Роу и убедиться, что там все в порядке.
Глава 9
Открывая заднюю дверь, Гвинет ожидала увидеть перед собой Мэдди с утренним выпуском «Курьера», но это оказался молодой человек, по виду — рабочий или разносчик. В руках у него был грязный, видавший виды чемоданчик.
— Я насчет штукатурки, — сказал он.
— Штукатурки?
Тот посмотрел на замусоленный клочок бумаги, который держал в руке, и спросил:
— Миссис Бэрри?
— Да.
— Значит, все верно.
Тут Гвинет все поняла.
— Но я не просила домовладельца насчет штукатурки. Крыша у нас течет, это верно. Такая щель на чердаке, что в комнату заливает.
— Ничего не знаю, — невозмутимо ответил молодой человек. — Я занимаюсь штукатуркой и сразу назвал хозяину свою цену.
— А вы не можете сначала посмотреть крышу?
— Вряд ли. Это не по моей части. Но я скажу хозяину, а там пусть он сам решает.
Гвинет раскрыла дверь шире.
— Входите. Насчет штукатурки вы тоже правы. На потолках везде трещины. Но я надеюсь, что мистер Притчард и с крышей что-нибудь сделает. Да и какой смысл ремонтировать штукатурку, если крыша течет?
Она повела штукатура задним коридором, спросив на ходу:
— Как вас зовут?
— Гарри, — ответил тот, окидывая потолки цепким профессиональным взглядом. — Я осмотрю комнаты, и все. Сегодня начинать работу не буду. Сначала нужно прикинуть, сколько это будет стоить.
— Тогда лучше начать с парадной гостиной, Гарри, — Гвинет направилась в глубь дома, указывая дорогу. — Постарайтесь закончить до прихода моих учеников.
— А скоро они придут?
— Минут через пять. Скажите, это вы приходили сюда три дня тому назад? Вас тогда присылал мистер Притчард?
— Нет, не я, — покачал головой Гарри.
Впрочем, это не имело для Гвинет особого значения. Мистер Притчард мог прислать тогда и кого-нибудь другого.
Похоже, Гарри был настоящим специалистом, и потому Гвинет оставила его одного, а сама вернулась на кухню. Марк сидел за столом, повернувшись спиной к печке. Он заканчивал переписывать с черновика длинные столбцы арифметических примеров, которые Гвинет проверила еще после завтрака.
— Марк, — окликнула его Гвинет, и он повернул к ней голову. — Я насчет сегодня…
Глаза Марка радостно вспыхнули, и он с готовностью выпалил:
— Я знаю. Сегодня суббота, и ты поведешь меня к Гантеру есть мороженое.
— Я хотела бы, но ты же, наверное, помнишь, что сегодня мы с кузеном Джесоном должны быть у адвоката, мистера Армстронга.
— Помню, — кивнул Марк. — Вы должны подписать какие-то бумаги.
Она не посвящала сына во все подробности, лишь рассказала ему в общих словах о возможном наследстве. Возможном, подчеркнула она на тот случай, если что-нибудь сорвется.
— Понимаешь, Марк, мистер Армстронг может встретиться с нами только сегодня, и именно днем.
Глаза мальчика потухли.
— И ты не возьмешь меня с собой? Но сегодня же суббота.
Гвинет посмотрела на его разочарованное лицо и поняла, что у нее не хватит сил оставить его дома с Мэдди. Субботний день они всегда проводили вместе с сыном.
— Ну хорошо. Мы что-нибудь придумаем.
— И дядя Джесон позволит мне покататься в его коляске?
— Возможно, сегодня у него не будет коляски. Но в любом случае, Марк, не нужно его ни о чем просить.
— Я не буду просить. Но он сам обещал, что покатает меня еще.
Гвинет не знала, что ей на это ответить. Когда она сама обещала ему что-нибудь, ее слово всегда было нерушимо.
— Он мог и забыть, — сказала она наконец.
— Дядя Джесон? Забыть? Нет! — ответил Марк так уверенно, словно знал Джесона всю жизнь. — Может быть, мы с ним поедем до самого Ричмонда. Он так сказал.
— Ну-ну, — рассмеялась Гвинет. — А почему не сразу через Ла-Манш да в Париж?
— Ричмонд гораздо ближе.
Гвинет театрально закатила глаза и строго сказала:
— Послушайте, молодой человек! У кузена Джесона могут быть свои дела. Мы сходим к Гантеру за мороженым, но это единственное, что я могу обещать. Договорились? Да, вот еще что, Марк. У нас в доме рабочий, штукатур. Он ходит и осматривает потолки. Если зайдет сюда, не мешай и не приставай к нему с вопросами.
— Не стану.
Он сказал это так неохотно, что Гвинет едва не расхохоталась. Ей ли было не знать неуемное любопытство Марка, ей ли не приходилось то и дело отвечать на его бесконечные «почему» и «зачем»?
В эту минуту пришли сразу двое — ученик с нотной папкой и Мэдди с утренней газетой в руках. Гвинет наскоро просмотрела газету, но то, что ее интересовало, обнаружила не сразу. Первая страница целиком была посвящена предстоящей свадьбе принцессы Шарлотты и Леопольда, принца Кобургского. Нужная ей заметка оказалась на второй странице. Собственно говоря, в ней не было ничего нового, лишь сообщение о том, что полиция продолжает расследование преступления, совершенного в доме Сэквилла.
У Гвинет словно гора с плеч свалилась.
Закончив заниматься с учеником, она поспешила на кухню проверить, как идут дела у Марка. Мэдди собиралась гладить, но, судя по восхитительному запаху, доносившемуся с кухни, она не спешила взяться за утюг. Войдя, Гвинет обнаружила Марка, Мэдди и молодого штукатура сидящими за столом, на котором стоял чайник и большое блюдо с горячими пышками.
Увидев Гвинет, Мэдди вскочила с места и принялась оправдываться.
— Я… Я решила напечь пышек. Я все поглажу, не беспокойтесь.
