побежали перед глазами живописные русские берега… сплошь усеянные русским людом.
Быстрее реки бежала молва, гораздо быстрее! Люди стояли на берегах и молча смотрели на струг, в котором сидел седой старец. Никон чувствовал их взгляды и радовался. Ему удалось прожить жизнь честную. Для человека наивного и искреннего это немало. Он поднимал усталую голову, смотрел на левый берег, затем на правый, видел, а скорее чувствовал колыхание деревьев и трав, разноцветье людских глаз, пристально и молча глядевших на струг, в котором седой старец думал тихо о чем-то.
Никон думал о смерти.
Струг достиг Толгского монастыря неподалёку от Ярославля. Здесь к Никону подошел архимандрит Сергий. Когда-то он издевался над поверженным патриархом, теперь поклонился ему в ноги и попросил прощения, честно сказал, что хотел угодить собору. Старец простил Сергия, и тот с лицом просветленным, с душой прощенной сопровождал Никона. Струг с Волги вошел в реку Которость. И здесь встречала Никона толпа людская. Народ вытащил струг на берег, стал целовать патриарху руку, а он уже так устал (да не ехать, а жить!), что лишь робко и бессловесно поворачивал голову туда-сюда.
Вечером Никон услышал благовест к вечере, оправил волосы, бороду, одежду. Архимандрит Никита понял, куда собирается старец, прочитал отходную. Никон послушно сложил руки на груди и умер.
Патриарх Иоаким наотрез отказал Фёдору Алексеевичу в просьбе отправиться в Воскресенский монастырь на погребение Никона и величать умершего патриархом, но разрешил сделать это новгородскому митрополиту Корнилию. Этот протест можно трактовать по-разному. Патриарх Иоаким, опытный политик, знал, что Фёдор Алексеевич долго не протянет, а как отнесется новый царь к тому, что он назвал бы Никона патриархом, предсказать не мог никто! Зачем рисковать?!
Фёдор Алексеевич присутствовал на погребении, целовал руку Никона. Вернувшись в Москву, царь попросил Иоакима поминать покойного именем патриарха, отослав патриарху митру Никона. И вновь повелитель получил отказ. Иоаким и от богатой митры отказался. Упрямый был человек. А может быть, очень правильный, приученный жить строго по правилам. А может быть, Иоаким своими протестами напоминал царю о том, что разговор о приоритетах светской и духовной властей не закончен?
Фёдор Алексеевич послал человека с богатыми подарками восточным патриархам и с просьбой разрешить причесть Никона к лику патриархов. Через некоторое время в Москву пришел положительный ответ. Федора Алексеевича уже не было в живых, а Иоакиму пришлось поминать Никона патриархом.
О конечном итоге жизни зачинателя крупнейшей за всю историю реформы в Русской православной церкви можно говорить бесконечно. Да, гладкой реформа не была — но подобные реформы гладкими не были ни в единой стране мира, и винить в том конкретных людей нельзя. Да, его государственная идея потерпела полное фиаско, но, кроме самого Никона, за нее никто не пострадал, а многие даже и не догадывались и не догадываются о том, почему же так раздружились царь Алексей и патриарх Никон… Да, русский народ не мог безоговорочно принять реформы, потому что по старине он жил, побеждал, терпел обидные поражения, падал под ударами врагов, поднимался, молился, копил силы, накапливал, выходил на поля сражений и побеждал все чаще, чаще… С 988 по 1650 годы русские люди отправляли богослужения по старым обрядам. Около 700 лет! Почти 40 поколений! Немало!! И никто до этого не укорял русских людей в «неправославности»! И вдруг на тебе! Обвинили. И кто обвинил? Бедные патриархи, нищие. Попрошайки. Что им надобно в русской столице? Только деньги. А деньги дают часто и много только тем, кто их зарабатывает. У восточных патриархов была только одна возможность постоянного заработка в России: стать здесь «нештатными» консультантами русских царей по вопросам православной веры, надежными помощниками и проводниками политики русских царей. Эти мысли приходили в головы всем русским людям, и они, конечно же, из чисто патриотических побуждений не могли изменить религиозные книги и богослужебные ритуалы своих предков — великих предков, сотворивших к середине XVII века могучее государство.
Реформы были объективны. И объективно было мощное противоборствование реформам. А значит, объективен был раскол.
Никон делал всё, как требовали от него обстоятельства, был он без вины виноватый, умер, не согрешив, оставил о себе суровую память среди религиозных деятелей, до сих пор с опаской и недоверием произносящих «патриарх Никон». Он, конечно же, раскольником, то есть человеком, расколовшим русское общество, не был.
РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ И ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА
Одним из своих потенциальных союзников в борьбе против СССР Гитлер называл Русскую православную церковь и верующих граждан огромной державы. Справедливости ради стоит сказать, что об этом возможном помощнике он думал в последнюю очередь. Посылая солдат в Восточную Европу, фюрер крепко надеялся на то, что многонациональное государство распадется после первых же побед вермахта. Не распалось. Победы в июне — августе 1941 года были впечатляющими, но Советский Союз не рухнул. И советский народ не сдался, не прекратил борьбу, в том числе и на оккупированных территориях.
Нацисты почувствовали, что им нужно срочно искать союзников в Восточной Европе. Кто мог ими стать? Обиженные советской властью. Они действительно предавали Родину и переходили в стан врага. Но далеко не все из обиженных советской властью изменяли отчизне, как это было принято считать во второй половине XX века. Большинство репрессированных, а также раскулаченных, большинство из тех, кто совершил уголовные преступления, оставались преданными Родине, шли в Красную Армию, в партизанские отряды, в подполье и честно исполняли свой гражданский долг. В процентном отношении среди обиженных советской властью предателей, конечно, было гораздо больше, чем среди остального населения страны, но — и это быстро поняли главари вермахта — процент этот всё-таки был незначителен.
Русская православная церковь, как известно из истории 20–30-х годов XX века, претерпела и страдания, и лишения от воинствующих атеистов, которых было много среди большевиков. Они крушили православные храмы, отправляли в тюрьмы и ссылки священнослужителей, закрывали приходы… Всё это было. Обо всем этом немецкие захватчики знали. Но ни Гитлер, ни никто из его ближайшего окружения до войны не разрабатывали специальных планов по работе с Русской православной церковью, которая, надо помнить, сыграла выдающуюся роль в становлении и укреплении русской государственности и особенно — Российской империи. Достаточно вспомнить такие имена, как митрополиты Петр, Алексий, игумен Троице- Сергиева монастыря Сергий Радонежский, чтобы убедиться в истинности вышесказанного. Далеко не всегда представители светской власти и высшие чины Русской православной церкви имели общее мнение по тем или иным вопросам и проблемам государства, общества, веры. Но никогда за более чем тысячелетнюю историю русской государственности никому из внешних противников не удавалось сыграть на этих разногласиях и нанести Руси-России сокрушительное поражение. Более того, никто из врагов русских об этом и не помышлял всерьез. Не было таких глупых врагов у русских!
Мы не будем называть Гитлера и его ближайшее окружение тупыми, глупыми и так далее. Они таковыми не были. Они были в своих устремлениях бесчеловечными, античеловечными. Но не тупыми. Другое дело, что яростная бесчеловечность, идеологические посылы гитлеровской доктрины в конце концов привели их к, мягко говоря, не очень умным решениям. Разве можно назвать умным попытку нацистов если не привлечь на свою сторону, то хотя бы уж нейтрализовать верующих советских граждан?!
1 сентября 1941 года Главное управление имперской безопасности (СД), в котором функционировал специальный церковный отдел, издал циркуляр «О понимании церковных вопросов в занятых областях Советского Союза», определявший главные направления работы по этой важнейшей проблеме.
1. Поддержание религиозных движений, враждебных атеизму большевиков.
2. Дробление их на мелкие течения, а лучше на секты, не связанные, а лучше — конфронтирующие друг с другом.
3. Использование религиозных центров в качестве помощников немецкой администрации.
В тот же день были созданы рейхскомиссариаты «Украина» и «Остланд». В том же месяце на оккупированной территории стали спонтанно возникать религиозные общины. У фашистов появился великолепный шанс подчинить своим интересам обиженных советской властью верующих. Вот, мол, какие мы хорошие завоеватели: разрешили вам свободно исповедовать любую веру.
