Керри снова прибегла к защите Райана и была глубоко благодарна, когда он вежливо, но твердо отстранил собравшихся журналистов и провел ее в собственную уборную, где, по крайней мере, было чем дышать.
После этого все окончательно смешалось. Ей представляли кого-то, звучали теплые и искренние поздравления; запомнились только слова одного человека: «Вы, конечно, слишком молоды, вам нужно еще много учиться, но в конце вы меня тронули почти до слез». Только потом она узнала, что говоривший был одним из самых авторитетных и уважаемых критиков, который мало что хорошего сказал о Пауле, комментируя ее игру в день премьеры. Когда благодаря твердой настойчивости Райана комната стала постепенно пустеть, Керри почувствовала непреодолимое желание сесть и дать отдохнуть ногам. Она испытывала такую усталость, которой не знала никогда раньше, она была измучена огромными усилиями, потребовавшимися от нее в последние четыре часа. Момент ее торжества миновал. Завтра вернется Паула, и жизнь пойдет так, как шла до сих пор, все с той же безнадежностью и болью.
Тишина внезапно оглушила ее, и она подняла голову, возвращаясь к настоящему. Райан стоял, прислонившись к двери в комнате, где не было никого, кроме них, и наблюдая за ней со странным выражением лица. На нем все еще был костюм воина, и девушка снова подумала: как идет ему одежда римлянина, как кожаные накладки на запястьях подчеркивают мускулистость его рук!
– Спасибо, что вы управились со всем этим, – сказала она быстро. – Не знаю, что бы я делала без вас.
– Вы бы справились, – отозвался он. – Заставили бы себя справиться. Так же как намерены продолжать справляться со всем в одиночку в будущем.
Девушка осторожно ответила:
– Хорошо ни от кого не зависеть. Надо научиться никогда не полагаться на других.
– Для некоторых это совершенно верно. Для других… – Райан не двинулся, но его тело напряглось, как бы готовясь к прыжку. – Вам нужен кто-то, Керри. В последние полчаса вы это доказали. Вам нужен кто-то, на кого вы могли бы опереться, кому могли бы доверять. И раз уж мы говорим об этом, позвольте сказать вам кое-что еще. Адриан Воэн не подошел бы для этого, даже если бы отвечал вам взаимностью.
– Если это имеет какое-то значение, – казалось, слова застревают у нее в горле, – я это давно знаю.
– И тем не менее продолжаете его любить. – Это было утверждение, а не вопрос, и при этом губы Райана искривились. Неожиданно забыв об осторожности, она ответила:
– Нет, я его не люблю! И никогда не любила. Это было ваше предположение, и вы не дали мне возможности его опровергнуть. – Забыв о своей усталости, Керри обратила на него глаза, горевшие зеленым огнем. – Вы так много знаете, Райан, и не знаете ничего! Мне не нужен Адриан, мне не нужны вы, мне не нужен никто. Женщина может обойтись без мужчины, как бы вам ни хотелось это отрицать. Мы совершенно…
Она замолчала, увидев, как его губы раздвигаются в улыбке, медленной, понимающей улыбке.
– Похоже, леди возражает слишком горячо, – сказал Райан мягко, за секунду преодолевая разделявшее их расстояние, и вдруг она оказалась в кольце его рук. – Перестань сопротивляться, – сказал он, когда она попыталась высвободиться. – Ты никуда не пойдешь, по крайней мере без меня. Так-то лучше, – добавил он, когда буря улеглась. – А теперь давай выведем все это на свет Божий – что давно следовало сделать. – Он рукой поднял ее лицо за подбородок и властно сказал: – Признайся, Керри. Признайся, что любишь меня не меньше, чем я тебя, или я силой вырву эти слова!
– По всему свету в такой момент люди говорят: «Я люблю тебя», – в ее голосе звучала безнадежность, – когда на самом деле они желают сказать: «Я хочу тебя». Бесполезно, Райан. Я просто не гожусь для отношений типа «сегодня вместе, а завтра врозь».
– Ради всего святого! – Тут он и правда встряхнул ее. – Конечно, я хочу тебя, дурочка. Хочу, чтобы ты стала моей женой. Хочу, чтобы ты была со мной. Я хочу тебя, как только может мужчина хотеть женщину, которую любит. Ты не поняла ничего из того, что я сказал?
– Женой? – Ее глаза широко раскрылись. – Ты сказал, что хочешь, чтобы я стала твоей женой?
– Конечно, сказал. – Его руки и голос немного успокоились. – О, конечно, поначалу я сопротивлялся, но очень скоро понял, что судьбе противиться бесполезно. Рыжая зеленоглазая колдунья вошла в мою жизнь в день прослушиваний, и с тех пор я не знал ни минуты покоя.
– А… Паула? – спросила Керри тихо.
Его лицо внезапно окаменело:
– По-моему, чем меньше о ней будет сказано, тем лучше.
– Нет, – возразила она, – нам надо о ней поговорить, Райан. – Девушка с трудом перевела дыхание.. – Ты ведь не думаешь, что я буду делить тебя с другой женщиной?
– Ты полагаешь, что я тебя об этом попрошу? – отозвался он ровно. – Паула Винсент – это дурная привычка, от которой я давно отказался.
– Но ты поцеловал ее после премьеры… и она почти все время была с тобой потом, на вечеринке.
– Ну, я поцеловал ее. Нет ничего необычного в том, что после премьеры целуешь ту, что играла с тобой, – кто бы она ни была. А потом… нас ожидали видеть вместе, хотели говорить с нами обоими. С моей стороны больше ничего и не было.
Но Керри еще не избавилась от мучительных сомнений.
– Тогда почему, – спросила она медленно, – ты встречался с ней сегодня днем?
– Я не встречался. Это она приезжала ко мне. – Его взгляд был прямым и открытым. – Она была у меня ровно десять минут, прежде чем я ее выставил, и она пригрозила, что я об этом пожалею. Остальное ты знаешь. – Райан сделал нетерпеливый жест. – Зачем тратить время на разговоры, когда есть гораздо более убедительный способ доказать мои чувства?
Он действительно был, и на этот раз Керри не сопротивлялась. Когда он наконец чуть разжал объятия, глаза Керри светились счастьем и она уже больше не сомневалась в том, как много значит для него.
– Мы поженимся, как только все устроим, – сказал он хрипловато. – Ничего, что часть медового месяца пройдет на сцене? Мы всегда можем уехать чуть погодя.
– Если ты будешь рядом, – отозвалась она, – мне не важно, где его провести. – Кончиками пальцев Керри проследила линию его четко очерченных губ и добавила изумленно: – Это как сон, Райан. Я все еще не могу поверить, что все это действительно происходит.
Его ответ доказал девушке беспочвенность ее сомнений: он больно ущипнул ее за руку. Улыбнувшись, Керри потерла больное место.
– Мне следовало бы быть осторожнее, да? Не знаю, как это я могла полюбить такое чудовище.
– Ты любишь меня именно потому, что я такое чудовище, а не вопреки этому, – ухмыльнулся Райан. – Если бы я обращался с тобой осторожно, ты бы смотрела на меня с тем же пренебрежением, что и на Рэя Норриса.
– Я вовсе не смотрю на Рэя с пренебрежением, – запротестовала девушка. – Он очень милый.
– Начнем с того, что это скучное слово. – Его глаза снова вспыхнули, и он привлек ее к себе. – Забудь о Норрисе. Подумай о будущем: твоем и нашем. Ты, наверное, по-прежнему хочешь работать с Уорреном?
– Нет, если это будет означать, что мы должны надолго расстаться.
– Не тревожься, не будет. Мы там на сезон снимем дом. В начале осени я несколько недель буду работать в городе, но постараюсь никогда не быть настолько занятым, чтобы не возвращаться к тебе каждый вечер. К Рождеству ты уже будешь готова завоевать Вест-Энд. И я знаю пьесу, в которой ты это сделаешь. Она еще не дописана, но будет хорошей.
Керри прислонилась головой к его широкой груди. Пока ей достаточно было только слушать биение его сердца, слышать звучание его голоса, так давно волновавшего ее издалека. «Целый мир, который можно разделить с Райаном, и целая жизнь впереди!» – думала Керри.
