– Последняя новость? Бармен из «100 рентген» пропал. – один из сталкеров поворошил уголья, и костерок вспыхнул с новой силой, осветив на секунду лицо говорившего. – Вернее – погиб в аномалии. Представляешь?! На территории «Ростока» объявилась «Воронка» и бармен в нее влетел. Жалко мужика!
– Старик погиб?! Вот это новость! – пришедший, только доставший сигаретку, от удивления опустил руку, так и не закурив.
– Э-э-э, да ты не в курсе! – сталкер вынул из костра тлеющую ветку, прикурил от уголька и передал огонь дальше. – Старого бармена уже недели две, как не стало. Но, он своей смертью умер. Сердце, говорят, – рассказывающий довольно затянулся и прищурился от попавшего в глаза сигаретного дыма, – прихватило, пять минут и амба! Никто и не в курсе был, что он болен. Вона, как бывает! Заместо него Бублик встал. Ну, толстый такой, на подхвате был. Не помнишь разве? Вот он делами и заправлял, пока в «Воронку» не попал. Кто там сейчас – не знаю. Вот, иду посмотреть. Что-то странное, вообще, на «Ростоке» происходит. Доктора из «Долга» собаки загрызли прямо у ворот! Куда охрана смотрела?!…
Сталкер замолчал. Ну, эту историю я получше него знаю. Бублик, например, погиб на моих глазах… Мне стоило многих трудов уговорить Меченого поступить так. Легендарный сталкер долго отнекивался, но, все-таки, сдался, согласившись, что подлость подлежит наказанию. «Воронка» возникла перед самым носом нового бармена, спешно побежавшего «до ветру», когда его клозет в подвале неожиданно сломался. Аномалия хлопнула и разрядилась, действительно не оставив артефакта. С Бубликом – моя работа, целиком и полностью признаю это. А вот с собаками и доктором из «Долга» – Лехина. Воронину потом сообщение на ПДА пришло, в котором объяснялось, кем был его лекарь, чтобы, значит, генерал сильно не переживал.
Сталкеры остались сидеть у костра, а я пошел дальше, попутно посматривая, нет ли поблизости мутантов. Если есть – надо ходоков будет предупредить, вроде – нормальные ребята, не сволочи…
Примерно тогда же я забрел на Янтарь. Выпь отсутствовал, и я сразу заглянул к Затевахину. Виталий сидел за столом и внимательно читал какую-то бумагу. Я не смог побороть своего любопытства, приблизился и заглянул научнику через плечо.
Затевахин в руках держал докладную записку, видимо, только что снятую с принтера. Один из абзацев привлек мое внимание:
«… данные, предоставленные этим наемным сотрудником, позволяют сделать однозначный вывод, что так называемые «пульсирующие» очаги аномальной активности есть не что иное, как участки нестабильности энергетического потока, вызванные внешними воздействиями, к которым можно отнести, в том числе, резкие скачки напряжения магнитного поля и повышения уровня т.н. «аномальной» активности в области ЧАЭС, предшествующие Выбросу. Учитывая опасность «пульсирующих» аномалий, высокий риск перехода их в «блуждающие», а так же тот факт, что наивысшая их активность наступает непосредственно перед Выбросом, считаю необходимым ходатайствовать о приостановке исследований в этой области до того момента, пока мы не сможем обеспечить адекватный уровень безопасности сотрудников…»
Прочитав это, я мысленно поаплодировал: сначала себе, потом Затевахину. Молодец, Виталий, правильно нашу с Охотником флешку прочитал. «Пульсирующие» аномалии – участки нестабильности энергетического потока. И работать с ними надо очень осторожно. А еще, эти аномалии могут дать ученым наиболее ценный материал для понимания их природы. Но, мне кажется, рановато людям это еще знать: не сумеют правильно знанием распорядиться. Конечно, запрет полностью исследования не остановит, но замедлит – однозначно. А там, глядишь, и люди поумнеют.
А следующей новостью поделился со мной Охотник. Однажды он пришел ко мне утром – я только собирался на дежурство и тихо потягивал кофе – и кинул на стол какую-то киевскую газету. На последней странице красным карандашом был очеркнут некролог:
«… году жизни скоропостижно скончался полковник Виктор Иванович Лядащев. Мы все знали его как талантливого организатора, грамотного оперативного сотрудника, работавшего в Агентстве с момента его основания. Много проектов, запущенных при его непосредственном участии, а, впоследствии, развивавшихся под его руководством, принесли огромную пользу Отечеству. Приказом президента Украины В.И. Лядащеву присвоено звание «Герой Украины» посмертно.
Все сотрудники АСО скорбят о безвременно ушедшем коллеге и друге…»
Прочитав, я удивленно поднял брови и посмотрел на Охотника, сидевшего с чашкой напротив меня.
– Чего? – Охотник с удовольствием отхлебнул из чашки.
– Почему умер? – спросил я. – Твоя работа?
– Нет, что ты? Застрелился он! – ответил Охотник. – Ты же знаешь суровые нравы твоего бывшего ведомства. А Лядащев, как не крути, провалил крупномасштабную операцию и потерял нескольких ценных агентов.
– Угу… – я покивал головой. – Жаль полковника. Талантливый был организатор.
– Талантливый, – согласился Охотник. – Таких уже не осталось. Разве только Краев. И все, наверное…
К сожалению, гулять я могу теперь только по Зоне. Такова часть платы за данное мне могущество. Но, иногда, мне удается заглянуть чуть дальше, особенно, когда меня что-то интересует конкретное…
В ресторане было людно – вечер. Дым от множества сигарет слоился и таял где-то под потолком, затягиваемый мощными потоками воздуха в вытяжку. На маленькой эстраде ярко раскрашенная певичка исполняла очередной шлягер, демонстрирую свой выдающийся бюст, так как больше ничем внимания привлечь не могла. Посетители, уже находившиеся в хорошем подпитии, не огорчались по поводу отсутствия у исполнительницы голоса и слуха. Следуя известной формуле «хлеба и зрелищ», они азартно цепляли из тарелок кушанья, разглядывая девицу с микрофоном.
Где-то в углу за небольшим столиком ужинали двое мужчин. Одного из них я знал лично, недавно познакомились, а второго – только по рассказам. Но именно из-за него я и заглянул сюда, выкроив время на дежурстве. Мне было интересно послушать разговор между нашим куратором и информатором.
– Ну что, я надеюсь, что наше сотрудничество продолжится, господин… – названная фамилия потерялась в звоне бокалов, сдвинутых мужчинами. – Мне кажется, что я приношу ощутимую пользу вашему делу.
– Конечно, господин Ванюхин! – куратор кивнул и отпил немного вина. – Ваша помощь неоценима, хотя, и имеет денежный эквивалент…
