пресс-конференции в том духе, что усилия отдела представляются перспективными, но стоило бы направить их и в другую сторону. По поводу того, где ее искать, эту «другую сторону», журналисты никакой идейки не подбросили; правда, это и не входит в их обязанности.
Куяма лихорадочно размышлял. Необходимо что-то придумать сейчас, поскорее, пока Шеф не высказал свои соображения. Ну хоть что-нибудь…
– Или, по-твоему, достаточно, если мы и впредь будем заниматься только киношниками? – продолжал Шеф долбить в одну точку.
– Н-нет… мы установим, что делал Адзато в последний день, вернее, в последние дни.
– Реконструируете Последнюю неделю жизни жертвы? – Шеф с довольным видом кивал головой и улыбался так, словно выжал из Куямы долгожданное, заветное признание. Затем, верный своей привычке, закончил разговор наставлением: – Неплохая мысль. Но рекомендую не ограничиваться одной неделей. Восстанови всю картину последних десяти дней жизни, а то и двух недель.
Пожалуй, за все сорок лет службы Дэмуре никогда не было на работе так тошно, как сегодня. Изволь сидеть в участке, словно на привязи, зная, что Куяма тем временем ведет расследование! Вчера в полдень Дэмура отпросился на два часа, чтобы просмотреть киноленту, а вместо этого не вернулся вообще. Второй раз подряд такое самоуправство не сойдет, тут даже безупречное прошлое не поможет. У Эноеды хватило ума утром сообщить по телефону, что он болен, и взять отпуск. И ведь не постеснялся, мерзавец, ввернуть, что Дэмура, мол, наверняка охотно заменит его. А у Дэмуры не оставалось выбора, он сидел за столом как пришитый, делая вид, будто корпит над текущими делами, и ждал, вдруг что-нибудь случится. Однако ничего не происходило: ни поножовщины, ни самоубийства, ни банальной кражи. Вконец измученный ожиданием, Дэмура взялся за телефон. Если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе… Как видно, в данном случае горою приходится считать Куяму. Ведь это он не дает о себе знать, не звонит, не интересуется, чем занят напарник, с которым ему велено сотрудничать. Дэмура даже не удивился сообщению, что инспектор Куяма выехал в город по делам, но ему могут передать… Ничего не надо передавать! Несколько удрученный, Дэмура повесил трубку и задумался. Конечно, можно бы позвонить Шефу, который сам велел Куяме координировать свои действия с ним, Дэмурой. Стоит Шефу сказать слово, и Дэмуру на время расследования включат в группу центрального отдела. Как ни убеждал себя Дэмура, что если до сих пор он ни о чем не просил Кадзэ или шефа полиции, хотя имел на это право, то сейчас не время лезть с просьбами, однако мысль эта по-прежнему представлялась соблазнительной. Как далеко можно было бы продвинуться в расследовании! Первым делом он отправился бы к Фукиде; с этим молодым человеком надо потолковать всерьез. Да и редактору Сираи он пообещал сегодня утром наведаться к нему. Ах ты, дьявол! Дэмура вновь схватился за телефон; набрал номер и через несколько секунд услышал голос Сираи – редактора газеты «Сэнсэй» и тренера университетского клуба.
– Добрый день, господин Сираи, говорит инспектор Дэмура.
– Добрый день! – В голосе редактора звучало удивление. – Если мне не изменяет память, мы условились, что к десяти вы будете у меня?
– Нет, память не изменяет. Но, к сожалению, возникли непредвиденные обстоятельства… Так что вы уж меня простите, Сираи-сан. Я не могу отлучиться с дежурства.
– Понятно… – Редактор не скрывал своего разочарования. – Вы считаете, что я должен приехать в участок?
– Видите ли… – Соблазн был велик. Но что, если за это время Дэмуру вызовут на происшествие? Ведь он обязан ехать, даже если Сираи пообещает доставить сюда самого убийцу Адзато! – Нет, нет, не хочу вас затруднять, – поспешно сказал Дэмура. И чуть не рассердился, когда Сираи принялся из вежливости настаивать.
– Помилуйте, меня это нисколько не затруднит.
– Вы очень любезны, но я не уверен, что смогу вас дождаться. А не могли бы вы сказать по телефону, каковы результаты ваших поисков?
– Что ж, если по-другому никак не получается… Я составил список, включив в него всех победителей состязаний по каратэ за последние двадцать лет, а также тех, кто создал новую школу, тех мастеров, кто из-за драк или других тяжких проступков был дисквалифицирован, тех, кто прославился, снимаясь в кино, и так далее.
– О, это, должно быть, огромная работа…
– Ну что вы! Всего-навсего пришлось просмотреть свой домашний архив. Но я очень удивлюсь, если на основании моей информации вам удастся обнаружить убийцу Адзато.
– Сколько человек у вас в списке?
– Сначала их было сто. Затем я еще раз прошелся по списку и сократил его до двадцати человек. Вычеркнул, к примеру, таких, кто, будучи неплохим каратистом, все же, на мой взгляд, не дотягивает до высшего уровня. Убрал тех, кто вроде Ямагути в свое время великолепно дрался, но теперь очень стар и способен разве что обучать других. И под конец вычеркнул крупнейших мастеров, пользующихся всеобщим уважением и мировой известностью. Думаю, вы со мной согласитесь, что таких людей, как Ояма или Канадзава, невозможно заподозрить в чем-либо предосудительном.
– Ну ладно, – недовольно пробурчал Дэмура. Основа добросовестной полицейской работы в том, что никакой ранг или имя не освобождают от подозрения. Но Сираи в конце концов был прав. Следовало как-то сократить список, хотя бы и таким способом.
– Из числа тех, у кого имеются судимости, я отмел всех, чья техника годится лишь для уличных драк или подлых расправ по найму какой-нибудь банды. Тот, кто победил Адзато, был незаурядной личностью.
– А из тех двадцати, что остались в списке, каждый мог бы управиться с ним?
– Не думаю. Это было бы под силу одному-двум из них. Но я не решаюсь утверждать, что убийца наверняка входит в эти два десятка. Существует бог весть сколько искусных мастеров/о которых я даже и не слыхал. Откуда мне знать, кто проходит подготовку в полиции, в Оборонном ведомстве или какое число наемников состоит на службе у гангстерских банд? Причем многие обучаются каратэ даже не в спортивных клубах, а дома, где любящие папаши готовят их к преступному поприщу!
– Вы правы. – Дэмуре тоже пришла эта мысль, и он ей вовсе не обрадовался. Если это действительно так, то и у него немного шансов напасть на след убийцы.
– Сколько их, мастеров, которых я не знаю!.. – укоризненным тоном продолжал Сираи. – Вот ведь и вы, должно быть, из их числа, коль скоро являетесь экспертом полиции, а я даже имени вашего никогда не слыхал.
– Не случайно. Я никогда не участвовал в состязаниях.
– Это я сразу понял, – в голосе Сираи послышался оттенок иронии. – Когда вы были в цветущем возрасте, соревнования по каратэ еще не вошли в моду.
– Верно. Однако мое додзе и сейчас уклоняется от участия в состязании.
– Неужели додзе Сетокан? – Так приятно было услышать в голосе Сираи искреннее почтение. Возможно, на них смотрят как на чудаков, возомнивших, будто они могут остановить время, и все же относятся к ним с уважением. Дэмура чувствовал, что это максимум, к какому может стремиться каратист или додзе.
– Разрешите привезти вам этот список, Дэмура-сан. Если не дождетесь меня, я оставлю его у вас на столе.
Дэмура знал, что эта предупредительность адресована не ему, Дэмуре, и не полиции, а той школе, которая его воспитала и выучила, и принципам, которым он хранил верность. Он больше не противился, радуясь, что главный редактор «Сэнсэя» желает оказать любезность мастеру старой выучки.
Кто бы мог подумать! На улочке, где два дня назад убили Адзато и где было не протолкнуться от полицейских, сейчас в полную силу трудилась съемочная группа. Фигуры суетливых, хлопочущих людей при
