Милена находилась под опекой Адама, руки Катринки были связаны. Но Франтишек и Олинка не желали ничего слушать.
– Что мне делать по-вашему? – спросила в конце концов Катринка. – Сбить ее с ног? Связать? Донести до самолета?
– Да, – ответила Олинка. – Как только она окажется здесь, мы уговорим ее.
– Она влюблена. Ее невозможно уговорить…
Катринка даже не стала объяснять, что Адам грозился полететь за Миленой следом.
– Нам не следовало отпускать ее к тебе, – упреки родственников больно ранили Катринку.
– Если бы кто-то из нас смог заглянуть в будущее, – сказала она, – мы все поступили бы иначе… Поверьте, я желала ей только добра.
– Поговори с ней, Катринка, – настаивал Франтишек, немного успокоившись. – Заставь ее осознать, что ей нужно вернуться домой.
Телефонные переговоры между Нью-Йорком и Могельнице не прекращались всю следующую неделю. Споры, слезы, ультиматумы, просьбы о прощении, отказы отступить с занятых позиций – все это не могло привести ни к чему хорошему. Милена умоляла Адама самого поговорить с ее родителями, но он отказывался, не без оснований полагая, что их могло успокоить только его обещание жениться на ней. «Ты взрослая девушка, – говорил он ей, – и должна разбираться со своими родителями самостоятельно».
Последняя надежда, что Милена изменит свое решение и поедет домой, умерла двумя вечерами позже, когда Адам привез на концерт обещанного администратора из компании звукозаписи «Эм-Си-Эй», которому очень понравилось пение молоденькой девушки. При известной доработке имиджа, заверил он, у Милены есть все шансы стать звездой.
Милена пришла в восторг и тут же объявила родителям о контракте на звукозапись. Расчетливые, трудолюбивые чехи, они серьезно задумались, стоит ли их дочери упускать такую возможность. Почувствовав их колебания, Катринка поздравила Милену с успехом и прекратила свои попытки изменить ее решение.
Известие о контракте распространилось всего за несколько часов. На следующий день Рик Коллинз позвонил Милене, чтобы пригласить ее повторно появиться в его телевизионном шоу, на что она с радостью согласилась; в газетах появился очередной фельетон Сабрины «Плейбой-заправила держит новую чешку… на коленях». Жеманную статейку (автором которой, по сути, явился сам Адам) сопровождала вульгарная фотография Адама с Миленой на коленях, за что ему тут же попало от его чопорной матушки.
Надо сказать, что появление фотографии в газетах взволновало Нину Грэхем Льюис гораздо больше, чем сам факт романа ее сына с безвестной «девчонкой от сохи», которая пыталась утвердить себя в Нью- Йорке в качестве певички.
Во вторник Катринка и Марк улетели в Европу, как было запланировано, но без Милены. Их сопровождала Зузка, которая все-таки закончила тяжбу с Карлой и выглядела счастливой и отдохнувшей. Задержавшись на день в Лондоне, где Марк встречался с руководящими сотрудниками «Ван Холлен Энтерпрайзис», а Катринка вырабатывала соглашение с сэром Колином Маршаллом о комплексной сделке между «Бритиш Эйрвэйз» и ее отелями, они вылетели в Прагу.
Несмотря на то, что Карлос Медина все еще мариновал себя в Лондоне (он, кстати, очень благодарил Катринку за то, что она помогла им с Риком Коллинзом восстановить отношения), дела в Праге шли не так плохо. Благоустройство новой квартиры было почти закончено. Карлос даже нанял небольшой временный персонал, чтобы вести хозяйство. Марк одобрил это и обосновался в комнате, считающейся его рабочим кабинетом.
Оформление отеля тоже сдвинулось с мертвой точки – работа спорилась, все дышало жизнью, чего нельзя было сказать о самой Праге. Город явно замедлил свою погоню за новым экономическим развитием, и страна вместе с ним. С отставкой Вацлава Гавела в июле реформы несколько замедлились.
В их первый вечер в Праге Катринка и Марк повели несколько друзей на обед в «Золотую Прагу». Среди гостей были Зузка, которая на следующий день отправлялась навестить своих родителей; Дейзи и Рикардо, которые прибыли из Флоренции, чтобы вместе с ван Холленами лететь на бракосочетание Жан-Клода; дочь Мирека Зузанка и ее муж. Это был непринужденный, счастливый вечер, самый приятный за последнюю нервную неделю.
Как бы то ни было, уже на следующий день в Прагу приехали на машине Франтишек и Олинка. Марк решил помочь Катринке объяснить им ситуацию и просто выручил ее. Спокойный и основательный, он сумел заставить всех задуматься о благополучии Милены и убедил ее родственников, что перед ней открываются самые радужные перспективы.
– Благодарю тебя, milacku, – прошептала Катринка, когда Франтишек и Олинка ушли. – Благодарю тебя. Я бы никогда не смогла успокоить их самостоятельно.
– Кто знает? – сказал Марк довольно уныло. – При некотором везении, будущее Милены может быть как раз таким розовым, как мы его нарисовали.
К несчастью, ни Марк, ни Катринка не учли в своих прогнозах действий Кристиана. Конечно, он не стал избегать Милены, как просила его мать. Он был слишком расстроен, слишком сердит, чтобы вести себя благоразумно, хотя Милена не заподозрила этого по их многочисленным телефонным разговорам, когда очаровательный Кристиан поздравлял ее с подписанием контракта, интересовался ее успехами, приглашал на ужин.
Даже с Пиа Кристиан проявлял благовоспитанность, делая вид, что интересуется Миленой только из беспокойства о ее благополучии.
Пиа верила этому, потому что хотела в это верить. И когда Кристиан предложил ей въехать в его квартиру, она восприняла это как знак примирения, символ его странной изменчивой психики. Пиа приняла предложение Кристиана, не раздумывая. Единственным, кто пытался отговорить ее, был Мартин, но Пиа приписала его тревогу обостренной ревности и не стала считаться с его мнением.
Накануне того вечера, когда Пиа должна была переехать в квартиру Кристиана, он сумел добиться встречи с Миленой. Адам уехал в Лос-Анджелес, а девушка осталась в Нью-Йорке, чтобы не отменять концерты.
Кристиан прибыл в отель сразу после выступления Милены. Он нес букет белых роз на длинных стеблях и большую бутылку шампанского. Консьерж, который видел его, когда он проходил мимо, приветствовал его по имени, то же сделал и лифтер, доставивший его на этаж Милены. Милена открыла дверь своего номера сразу после его звонка, и горничная, толкающая свою тележку, обратила внимание, какая это красивая пара. Она видела, как Кристиан поцеловал Милену в щеку, поздравил с успешным выступлением и преподнес ей цветы. Милена ахнула от радости и закрыла дверь номера, к большому сожалению любопытной горничной.
– Я думала, мы пойдем куда-нибудь… – сказала Милена, которая ожидала, что Кристиан позвонит ей по телефону из вестибюля.
– Конечно, но сначала выпьем немного шампанского.
– О да, конечно, – Милена намеревалась никогда больше не впускать Кристиана в свои апартаменты.
Кристиан открыл шампанское и налил им обоим по бокалу, пока Милена ставила цветы в вазу. Плюхнувшись на кушетку, Кристиан спросил ее о контракте с «Эм-Си-Эй». Рассказывая ему о своих творческих планах, девушка постепенно расслаблялась, потягивая шампанское и удивляясь, почему это она все время побаивалась Кристиана: он совсем не выглядел опасным.
– Ну что ж, пойдем! – предложил Кристиан в конце концов: он заказал для себя и Милены столик в одном из модных ресторанов Нью-Йорка.
Поднявшись на ноги, Милена оступилась:
– Я немного пьяна! – засмеялась она.
Кристиан потянулся, чтобы поддержать ее:
– Не привыкла к шампанскому?
– Нет еще, – ответила девушка, хихикая.
Он ничего такого не планировал, но, стоило Кристиану прикоснуться к ней, как он понял, что не уйдет из этого номера, не занявшись с Миленой любовью. Он придвинулся поближе к ней, притягивая ее в свои объятия.
