Она взяла Кристиана под руку. – Пошли. Мы еще не осмотрели яхту. Мама говорит, что это лучшая из ее работ.
Кристиан кивнул, высокомерно поклонился и позволил Пиа увести себя.
Как только они ушли, кто-то снова завладел вниманием Адама. Марк взял еще один бокал шампанского, обменялся парой слов с гостями и стал ждать удобного случая. Наконец, заметив, что в беседе наступила небольшая пауза, он шагнул к Адаму:
– Добрый вечер.
– Добрый. – Адам огляделся по сторонам. – А где Катринка?
– В Лондоне. Она завтра прилетает.
– А Милена дома, плохо себя чувствует. Значит мы – временно холостяки.
– Я хотел бы поговорить с тобой. С глазу на глаз.
– Секретарша доложила, что ты хотел встретиться. Дело не терпит отлагательств?
– Как видишь…
– Неужели так срочно?
– Да.
Адам пожал плечами:
– Каюта капитана нам подойдет: просторная и двери запираются на замок.
Он взял у официанта бутылку шампанского и пошел вперед. Проходя мимо Лючии, бросившей в их сторону настороженный взгляд, Адам воскликнул:
– Что ты так боишься? Мы не собираемся драться.
– По крайней мере здесь, – мрачно добавил Марк.
– Это вселяет уверенность, – сухо заметила Лючия. Если вы не вернетесь через десять минут, я приду за вами.
– Через двадцать минут, – сказал Марк.
Каюта капитана, как и говорил Адам, оказалась просторной. По замыслу Лючии, она была разгорожена на несколько отдельных кабинетиков с зеркалами, креслами и двуспальной кроватью. Он запер за собой дверь, сел в одно из кресел, разлил по бокалам шампанское, поставил бутылку на стол рядом с собой, скрестил ноги и сказал:
– Ну?
Марк сел напротив.
– Тебе знакомы названия «Галахад» и «Гидра»?
Адам удивленно уставился на него, но даже не попытался блефовать. Он был слишком зол.
– Значит этот сукин сын все-таки продал меня?
– Кристиан ничего не говорил мне…
– Тогда кто же?
– Разве это важно? Важно то, что я все знаю. О «Галахаде» и «Гидре». О твоих делах с Чарльзом Вулфом, – он перехватил инициативу и был этому рад. – О Шугар Бенсон и Монике Бранд. Обо всем, чем ты занимался эти прошедшие одиннадцать месяцев.
– Господи Боже! – пробормотал Адам, не вполне веря своим ушам. – Как? Боже, так это ты выкрал записи Шугар!
Марк пожал плечами.
– Подумай лучше о том, как я воспользуюсь полученной информацией…
– Как? – Адам надеялся, что все это происходит во сне.
– Я вытащу твою мерзкую натуру за ушко да на солнышко!
– У тебя нет никаких доказательств!
– У меня их уже достаточно. А то чего у меня нет, раскопают агенты налоговой инспекции.
Адам подскочил, опрокинув кресло, и сделал несколько шагов к Марку.
– Правильно, ударь меня, – весело произнес Марк. – Дай мне повод, чтобы мне захотелось уничтожить тебя.
Эти слова остановили Адама, он сразу вспомнил, что уличное воспитание Марка не оставляет ему, воспитаннику светских гостиных, никаких шансов.
Адам вернулся к столу, снова налил себе шампанского и сделал глоток.
– Послушай, мы ведь можем как-нибудь сами все решить, не вмешивая государство…
Марк поднялся.
– Не знаю только как… – он подошел к двери, отпер ее, затем повернулся и сказал: – Я слишком уважал тебя, Адам, но, похоже, ошибся. Я никогда не считал тебя таким дураком.
Марк ушел, а Адам остался сидеть, уставившись в закрытую дверь, возвращаясь мысленно к прошедшим месяцам, пытаясь вычислить, где он допустил ошибку. Что вывело Марка ван Холлена на «Гидру» и «Галахад»? Удача, решил он наконец. То, что сообразительность Марка могла сравниться с его собственной, не приходило ему в голову.
Допив бутылку шампанского, Адам поднялся, направился было к двери, но в одном из кабинетов заметил бар. «Эврика», – подумал он, обнаружив там изрядный запас спиртного. Он плеснул виски в бокал из-под шампанского, прилег на кровать и принялся думать о том, как спасти свою задницу. Мысли путались, и он налил себе еще.
Вечеринка подошла к концу, гости группами направлялись в лодках на берег, и наконец на палубе остались только Патрик Кейтс и Лючия.
– Проверь каюты. Убедись, что все благополучно покинули борт, и все запри, – проинструктировал Патрик стюарда.
– Да, сэр!
– Мы отплываем утром. Около восьми, – добавил Патрик, вслед за Лючией забираясь в ожидавшую их лодку.
– Может, в девять? – спросила Лючия. Она повернулась к Патрику и добавила, улыбаясь: – Иначе я завтра буду некрасивая…
– Думаешь, сон поможет?
– Ублюдок, – пробормотала она.
– Сучка, – нежно откликнулся он.
«Красивая пара», – подумал стюард, возвращаясь к своим обязанностям. Через час палубу прибрали, экипаж начал расходиться, а стюард решил в последний раз проверить каюты, чтобы посмотреть, не остался ли кто-нибудь в них.
«Вот черт», – подумал он, обнаружив Адама, уснувшего на кровати в каюте капитана. Он попытался разбудить его, но тщетно. Перспектива тащить пьяницу в лодку и доставлять его домой не улыбалась молодому человеку. Может, просто дать ему проспаться, а рано утром, еще до прихода мистера Кейтса, выставить отсюда? Приняв решение, стюард снял ботинки с ног Адама, подложил подушку под голову, прикрыл его одеялом, выключил свет и ушел.
Два часа спустя Адам проснулся. Голова болела, и он даже не сразу сообразил, где находится. Мало-помалу сознание вернулось к нему. Встав, он двинулся в ванную, плеснул холодной воды в лицо, надел ботинки и прошелся по яхте в поисках экипажа. Яхта была пуста. Черт побери! Вернувшись в каюту, Адам снял с себя помятый пиджак и снова прилег на кровать, пытаясь решить, что ему делать. Наиболее разумным было бы подождать до утра, пока кто-нибудь придет. Он поднял телефонную трубку, позвонил домой, рассказал Картеру, что случилось, но отказался говорить с Миленой.
– Она очень расстроена, сэр, – сказал Картер. – Она… в бешенстве.
– Ты ей объясни… Скажи, что мы увидимся утром, – Адам повесил трубку и попытался придумать способ помешать Марку ван Холлену разрушить его жизнь. Катринка! Она поможет ему. Она не позволит Марку довести дело до суда. Ради их прошлого. Привстав, он порылся в кармане пиджака, нашел электронную записную книжку, которую всегда носил с собой, и отыскал ее лондонский телефон. Пока он дозвонился, прошла вечность, но ответила Робин, а не Катринка.
– Я хочу поговорить с ней…
– У вас там, наверное, уже за полночь, – удивилась Робин.
– Дай ей трубку, черт побери!
