– Нужно ножницами отрезать сами соски.
– Вася, это же жестоко! – закричали папа с мамой в один голос. – Откуда ты это взял?
– Консьержка посоветовала, – пожал плечами Вася. – А что? Что вы на меня уставились? Что не скажу – все не так! Хочешь как лучше, а потом еще виноват! – Он еще долго возмущался.
На прогулке, когда мы подошли к кормушке с белками, папа демонстративно вытащил соску из сумки и торжественно сказал:
– Симочка, давай мы отдадим соску белочке. Пусть она отнесет ее своим маленьким деткам-бельчатам. А ты уже большая. Хорошо?
Папа протянул руку к белкам.
Я рассмеялась.
Наши белки даже семечки не едят, когда им дают. Они едят только орехи и то – не все. И хлеб они не едят. А соску уж и подавно не будут. К папе прыгнула белка, понюхала его руку и ударила его лапой по ладони.
– Ой, ты что? – Папа от неожиданности даже опешил. – Совсем озверели. Не белки, а нахалки.
– Симочка, давай мы положим соску в кормушку. Ее оттуда синички заберут и отнесут своим птенчикам. Хорошо?
Папа положил соску в кормушку. Мы отошли буквально на несколько метров, когда услышали голос:
– Мужчина, мужчина! Это не вы соску забыли? В кормушке! Держите! – К папе подошла женщина и вернула ему соску.
Папа посмотрел на нее грустно.
– Спасибо, – сказал он.
– Ой, такая большая девочка, а с соской! – сказала женщина. – Ну-ка, отдай ее тете!
Взрослые все очень, очень странные. Разве нет?
Папа у нас «глава семьи». Он себя называет Елизаветой Второй и говорит, что отвечает за все глобальные вопросы – например, отношение к арабо-израильскому конфликту, вступление России в ВТО и позицию по Курилам. А все остальное – где будет учиться Вася, чем он будет заниматься – музыкой или шахматами, куда мы поедем отдыхать, как нас воспитывать – решает мама. Папа у нас царствует, но не правит. Он все время рассказывает этот анекдот, но никогда не смеется. Он совершенно не может со мной справиться, как утверждает мама.
– Нет, Сима, нельзя, буду ругать! – кричал папа, когда я отковыряла букву «м» на клавиатуре компьютера. Он снял меня со стула и отнес в комнату, где мама делала с Васей английский.
На самом деле букву «м» начал ковырять еще Вася, а я, наоборот, хотела приклеить ее на место. К тому же я не знаю, зачем папа показал мне мультконцерты и песни из детских фильмов на Youtube – я бы могла и на диске посмотреть. А теперь он оттаскивает меня от компьютера, считая, что это вредно.
Так вот, в комнате у Васи я помолчала немного, подумала, села на попу и начала плакать. Мама с Васей переглянулись и опять уткнулись в неправильные английские глаголы. Я закрыла рот, встала, вышла в коридор и села на пол, убедилась, что папа меня видит из комнаты, опять открыла рот и опять принялась рыдать.
– Симочка, только не плачь, – кинулся ко мне папа. – Хочешь компьютер, пойдем я тебе включу. Что ты хочешь?
– Ты сам ее приучил, – говорит мама.
– А из-за тебя она смотрит телевизор, – отвечает папа.
– Правильно, а я из-за вас и Симы не смотрю ни то ни другое, – заявил Вася. – Даже хоккей сто лет не видел.
– Ты уроки сделал, кстати? – тут же переключилась мама.
– А портфель собрал? – поддержал ее папа.
– Вы о чем-нибудь другом можете спросить? – опять закатил глаза Вася. – Или вас ничего в жизни больше не интересует?
– Пусть Сима у тебя в комнате поиграет пять минут, – просит мама.
– Говори уж как есть – посиди с сестрой, – бурчит Вася.
Папа все время носит меня на руках. Даже на улице. Однажды, когда мама вышла со мной гулять, консьержка даже ахнула:
– А Сима, оказывается, умеет ходить! И даже по лестнице сама спускается!
– Конечно, – удивилась мама. – Давно уже.
– А я все спросить не решалась. Думала, что она у вас не ходит, болеет. Папа же ее все время на руках носит и в коляске возит...
– Ты вся в каше! Прямо хоть стирай тебя целиком, – ахнула мама после ужина. Она отнесла меня в ванную и посадила на коврик.
– Вася, присмотри за сестрой две минуты. Я полотенце чистое принесу, – попросила мама.
Когда она зашла в ванную с полотенцем, то чуть в обморок не упала. Вася запихивал меня в стиральную машину, а я упиралась ногами. Он пытался меня засунуть сначала головой вперед, а потом ногами.
– Что ты делаешь? – закричала мама.
– Хочу постирать Симу. Ты сама говорила, что ее стирать целиком надо, – ответил Вася.
– Ты с ума сошел? Немедленно вытащи ее оттуда! – закричала мама.
– А ей даже нравится, – пожал плечами Вася. – Смотри, она улыбается и сама пытается залезть в барабан.
– Васечка, это же твоя сестра. Зачем ты с ней так?
– Ты же говоришь – чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось... – обиделся Вася.
– Ты сейчас кого имеешь в виду? Себя или Симу? – уточнила мама.
Все знакомые и друзья считают, что маме с папой страшно повезло. Потому что папа – самый идеальный папа на свете. Еще когда мама была беременная, папа каждое утро, после того как отводил Васю в школу, выводил маму гулять по парку. Мама больше беспокоилась о своей фигуре и весе, чем о полезности прогулок. Она бегала по парку или ходила быстрым шагом почти до конца беременности, надеясь не поправиться слишком сильно. На ее фигуре, кстати, это никак не отразилось – она набрала двадцать килограммов, потому что после прогулок ела с удвоенным аппетитом.
Она в то время даже кормила синичек семечками и любовалась природой.
– Какой ужас! – восклицала мама. – Я же терпеть не могу пейзажи!
– Это пройдет, – грустно отвечал папа. – Ты родишь и перестанешь замечать прекрасное. Вот это дерево, свет, листья... Симочка, смотри, какая красота, – говорил он, наклоняясь к маминому животу и шепча ей в пупок.
– Прекрати, я чувствую себя идиоткой, – возмущалась мама.
Однажды, когда мама была уже месяце на восьмом, она сидела на лавочке в парке и горько плакала. Просто так, без причины. Папа пытался ее успокоить, но мама плакала еще сильнее. К ней подходили прохожие и спрашивали, что случилось, не нужна ли помощь? Мама заливалась слезами.
– Чего ты плачешь? – подошла к ней пожилая женщина.
– Не знаю, – ответила мама.
– Слушай, да ты, наверное, беременная! – воскликнула женщина.
Мама тут же замолчала и начала хохотать. Папа смотрел на нее с ужасом. И на женщину тоже – не заметить мамин живот было невозможно.
– Не переживайте, я акушеркой много лет проработала, – шепнула ему женщина и подмигнула. А мама продолжала хохотать.
Мама вообще была очень смешная во время беременности. Она вычитала в каком-то журнале, что с каждой беременностью мозг женщины усыхает на двадцать пять процентов, и тут же в это поверила. Она всем рассказывала, что у нее осталась только половина серого вещества и ей простительно буквально все – говорить глупости, есть, что захочется, спать, когда захочется, и капризничать.
– У меня изжога ужасная, – жаловалась мама папе. – Сима на желудок давит. (То, что я – Сима, родители придумали, когда у меня еще пол не определялся. Они вообще очень ответственные, все делают заранее.)
– Это не Сима, а селедка из ресторана, – буркнул Вася. – Если бы я столько съел, то умер бы от
