— Садись в автобус к персоналу или к «Дискотеке 'Авария'», — предложил сердобольный администратор.
На автобусе с челядью мне не хотелось. А «Дискотека»... «Неужели они тоже летели с нами? Че же я их не узнал-то? — думалось мне. — По телевизору-то я их видел. А вживую всего раз десять, и то на пьяную голову».
И вот тогда мною было принято волевое решение применить правило профессионального тыка. Подойдя к одному прилично одетому джентльмену, поинтересовался, на чем он едет.
— На автобусе. А за вами что, не приехали?
— Нет.
— Попробуйте с «Дискотекой».
— А где они?
— Да вон.
И я помчался в указанном направлении.
— Привет, Ромка, — начали они. — Ты с нами едешь?
— Если можно.
— А что, у других места нет?
— Вроде нет.
— Ну садись.
Проведя полчаса в приятной беседе с интеллигентными людьми, приехал на место выступления. Зайдя в спортивный комплекс «Челси», я успел заметить, что «Валерик» зашел в гримерку с надписью «Меладзе».
«Так вот это кто!» — подумал я. И пошел искать свою грим-уборную. Ее не было. Я обратился к администратору с вопросом, где же мне переодеваться.
— Где хотите. Ведь вы в райдере не указали, что вам нужна отдельная гримерка.
— Так у меня и райдера нет.
— А что же вы тогда от меня хотите?
Решив, что ничего от него уже не хочу, переоделся прямо в коридоре. И пошел остопариться и закусить в специально накрытый для артистов зал. Здесь было все так же богато, как и в зале для гостей, только менее пафосно. Кухня-то одна. Французская... Что в основном зале, что здесь... что в Москве. Поскольку вечера русские — то и поваров-французов, и официантов привезли сюда из очень известного московского ресторана.
— Что делаешь? Пьешь? — поинтересовался администратор.
— А че еще делать?
— Готовиться!
— А где Галкин?
— Зачем тебе Максим? Ты выступаешь один. Блоком на десять минут. Артистов очень много, поэтому все по десять минут, и до свидания.
— Материться можно?
— Ты что, упал? Конечно нет!
— А что же мне тогда делать?
— Что хочешь.
Хмель сняло как рукой. Я стал судорожно соображать, чем же мне удивить достопочтенную публику.
Подумалось так: у меня есть парочка приличных песен, один стишок — это на четыре минуты. А дальше проведу конкурс анекдотов еще на шесть. И все в ажуре.
Минут за десять до своего выхода я переместился в «предбанник» перед сценой, где тусовался Галкин, который вел программу. Мы познакомились, человек он оказался совсем не плохой. Что он подумал про меня, мне неизвестно. А вот про публику сказал, что тяжелая.
... На сцене я понял, насколько он прав. Публика была еще та. В зале полным ходом шла своя жизнь: люди пили, закусывали, о чем-то болтали. Обилие российских звезд отнюдь не приводило их в трепет. А Абрамович, увидев меня, и вовсе решил свалить.
— Роман, куда вы? Останьтесь. Я материться не буду.
— Точно? — строго спросил он.
— Честное слово. Я обещал.
Лучше бы я матерился!
Он уселся за столик, а я объявил первую песню, которую тут же и спел. Обычно она пользуется успехом, но сегодня пошла как-то вяло. Вторую решил не исполнять. Юмористический стишок был прочитан при гробовой тишине. «Меня не слышат — это минус. Но и не гонят — это плюс!» — попытался я сам себя взбодрить и перешел к заключительной части Марлезонского балета — конкурсу анекдотов.
— Ну, кто хочет со мной сразиться? Можно даже на деньги. Минимальная ставка — сто долларов.
У людей, по всей видимости, не было денег... только фунты. Тишина.
— Ну смелее!
И здесь одна добрая душа в женском обличье поднимает руку, я подхожу. Дама рассказывает какую- то
полную хрень. Потом вторая — то же самое. Третья... Наконец, я обращаюсь с призывом к мужчинам посоревноваться: «Есть ли в зале мужчины, ибо дамы, как вы только что убедились, не компетентны в этом вопросе?» И тут вижу поднятую вверх мужскую руку. Подхожу, прошу представиться. Зал смеется.
— Гена, — отвечает джентльмен, — а вас как?
Тут я с ужасом понимаю, что это Хазанов, которого я просто не узнал и, стало быть, нажил себе злейшего врага.
— Роман, — потупив взор, ответил я.
— Очень приятно, чем занимаетесь?
— Да, собственно говоря, тем же, чем и вы.
— А-а-а, вы тоже в гостях?
— Нет... Я... это... работаю. Не желаете ли анекдот рассказать?
— Желаю.
— Итак, господа и дамы! Битва титанов!
— Второго не вижу, — ехидно замечает он.
— Это же вы, Геннадий Викторович, — парирую я, четко понимая, что теперь мне точно кранты.
— Итак, встречаются Галкин с... Как, извините, ваша фамилия?
— Трахтенберг.
— Встречаются Галкин с Трахтенбергом, встречаются... Прошу!
— Что-то я про себя анекдотов не слышал. По-моему, их вообще нет.
— А про меня есть... Так что? Не знаете?
— Нет.
— Встречаются-встречаются... А пожениться никак не могут.
Я перевожу взгляд на Галкина. Он сидит за столиком в зале и смеется. То есть в его лице поддержки я не найду.
— Геннадий Викторович, а при чем здесь я-то? За Галкина не отвечаю, но я не такой. Вы просто решили меня развести.
— Ну хорошо, другой анекдот. Сын вернулся из Оксфорда, подходит к отцу и говорит... Знаете?
— Пока нет.
— Да вы не пока не знаете, вы вообще ничего не знаете.
— Геннадий Викторович, вы продолжайте. Не отвлекайтесь.
— Так вот. Сын говорит: «Папа, я закончил Оксфорд, что дальше?»... Роман, вы знаете, что дальше?
— Пока нет. Продолжайте.
— Продолжаю: «Сынок, ты теперь не просто мой сын, а и компаньон. Тебе принадлежит пятьдесят процентов всех моих акций. Какие у тебя мысли на этот счет?..» Роман, какие у вас мысли на этот счет?
