ещё раз четко подтвердил свою просьбу, правда, опять ошибившись в нужном слове. Хозяин совсем тяжко вздохнул и, путаясь в речевых оборотах, принялся объяснять, что у них так не принято. Все же общественное место, да и еда на столе… Но, видя непреклонность мужчины, обратился к женщине. Та и вовсе не понимала ни слова. Весь персонал вышел посмотреть на бесплатную трагикомедию, кто-то знаками показывал, что можно поставить ширму…Закончилось все благополучно: подскочив на ноги, посетитель схватил с соседнего стола грязную вилку и показал, что он хочет: «Фак! Фак!»
Хозяин и официант вздохнули облегченно; туристы за соседними столами – разочарованно…
Впрочем, мне кажется, местные были бы способны как-нибудь решить эту проблему. Они ко многому подходили с чувством юмора. Сижу я как-то в баре. Заказал себе виски со льдом за двенадцать гиней, попиваю. Подозвал официанта, чтобы расплатиться, а он мне – счет на шестнадцать гиней. Я говорю ему: «Ну-ка, дружок, покажи-ка мне меню ешё раз». Он принёс. Я показываю ему цену в меню и цену в счёте.
– Почему так? – спрашиваю.
– Ноу проблем, сэр! – говорит он мне, сохраняя добродушную улыбку, и тут же исправляет цифру… но не в счёте, а прямо В МЕНЮ!
Но если вопрос с питанием теперь был закрыт, то вопрос с жильем все ещё оставался открытым. Я имею в виду то, что за него приходилось платить, а добычу живых денег я до сих пор не организовал. К тому же воспоминания о дайвинге не давали душе покоя. По ночам мне снились большие рыбы, причем в их непосредственной среде обитания, а не на тарелке, где я теперь обычно их видел. Они били хвостами и звали меня с собой в глубину. Как назло, я ещё постоянно всюду встречал Юлия. Он то вез на погружение какую-либо группу, то опять продавал свои ракушки, и сердце мое сжималось: где же найти средства на дайвинг? Однажды, прощупывая возможности халявы, я поинтересовался: «А что, Юла, клиенты вам ещё нужны?»
– Конечно, – отозвался он.
– И каким образом это обычно вознаграждается?
– Ну, если в деньгах, то дадут немного – копейки… а так… приводишь пару человек – ныряешь с нами бесплатно. Устраивает?
– Цэ дило! – обрадовался я. Ведь, имея доступ к местным ресторанам, я вполне мог найти желающих «окунуться» туристов.
И вот однажды вечером, закончив свои транслейторские труды и немного взгрустнув, я налег на выпивку в одном славном местечке – небольшом уютном прибрежном ресторанчике. Народа в нем почти не было, официанты дремали, стоя возле бара, а в противоположном углу такой же вареный местный лабух на японском народном инструменте «Ямаха» нудно наигрывал разные мелодии, причем все на один местный манер. Меня это начало раздражать и, подойдя к гусляру, я заявил: «Ну кто так играет? Ещё пять минут, и я смогу тебя убить. А ну-ка, подвинься», – сказал я ему прямо по-русски. Он понял и уступил мне место. Я добавил звука и рубанул по клавишам. Все разом проснулись, выскочивший на звук администратор Хамди сначала застыл от неожиданности, а затем одобрительно хмыкнул и зааплодировал. Я махнул ещё водки: «Шшас спою». И взвыл. Откуда ни возьмись, появился кураж, нереализованная накопившаяся энергия лилась через край – я же все-таки артист! Неожиданно зал наполнился людьми, а через какое-то время сесть уже было просто некуда. Народ все прибывал. Отсутствие места никого не смущало, пили и закусывали стоя, пританцовывая и подвизгивая под наш русский шансон. Официанты просто сбивались с ног, а Хамди периодически бегал куда-то закупать выпивку. Закончив выступление, я оказался за столом в веселой англоязыкой компании. Разговор я активно поддерживал, но понимал окружающих не очень. Это было весело. Парней очень прикалывал мой английский, а меня – то, как они его понимают.
– Ты откуда? – спросил рыжий здоровяк.
– Из России.
– Из России?!!
– Ну, давай выпьем за Иру.
– Давай.
Следующий тост опять был за нее. «Кто же такая эта Ира, – подумал я, – что её все знают и пьют за нее стоя. Хороша, наверное, баба». Меня даже гордость такая патриотическая на минуту охватила за обычную простую русскую девушку, столь популярную у европейского народу. Чуть позже я, правда, разобрался, что к чему. Ребята оказались ирландцами, а «ИРА» – ничем иным, как ирландской республиканской армией.
– А ты здесь что, музыкантом подрабатываешь? – не унимался рыжий.
– Не, я дайвер, – ответил я.
– А в каком центре ныряешь, как там оборудование, организация и вообще? – заинтересовались за столом.
– Центр – говно; оборудование – старое говно; организации никакой, а цены – обычные, – честно сказал я.
Народ заржал, видимо, мои рекомендации пришлись им по вкусу.
– Завтра мы с тобой пойдем. О'кей? – попросились они. – Сертификаты у нас есть.
– Да вэлкам, – кивнул я. – Жду в восемь утра вон там.
Утром следующего дня я появился в дайвинг-центре во главе компании из семи человек. Это, очевидно, доказывало серьёзность моих намерений относительно дайвинга.
– Неплохо, – улыбнулся хозяин центра.
– Десять дней ныряю бесплатно, – категорично сообщил ему я.
– Договорились, – он протянул мне руку.
Я опять почувствовал себя удивительно счастливым. Ко мне подошел Юлий, ему уже сообщили, что у него, благодаря мне, на сегодня есть работа. Он был несколько удивлен, но доволен.
