особенного: типа, «если вы в третий раз за ночь это делаете, то кончать туда можно» или «если женщина не кончила, то она не залетит», и прочую лабуду. Самец, помни: даже если ты идёшь у неё на поводу, её проблемы решать все равно придётся тебе.
Возможно, такие ситуации — временное явление жизни. Просто девочки в этом возрасте дозрели телом, а с мозгами у них по-прежнему засада. Им страшно хочется секса, но страшно в этом признаться даже самим себе, а тем более подругам и, уж конечно, следующему парню. Хорошо врать они ещё не умеют, но говорить правду им уже не хочется. Страхов и предубеждений у них не меньше, чем у ровесников, просто они иные: «он обязательно бросит меня, узнав, что я уже попробовала»; или «а если я нужна ему только для того, чтобы после армии было с кем перекантоваться, пока не найдёт другую, а я два года потеряла зря»; или «а вдруг он не женится, если я не залечу с первого же раза; ведь все мои подруги только так и выходили замуж» и т. д. Что стукнет в голову молодой бабе, не ясно никогда. Поэтому самцу нужно думать своей головой и надеяться только на себя. И верить своим ощущениям. Потому как бабы, мучимые всеми своими страхами, жутко лживы и способны на любые чудовищные наговоры.
Я это понял, когда через месяц-два после дембеля зашёл в свой подъезд и встретил того самого приятеля, с которым нас вместе забирали в армию.
— Андрюха! — обрадовался я. — Ты вернулся? А чего здесь стоишь, позвонил бы в дверь, тебе бы открыли. Ну заходи, отметим.
— Нет! — Он стоял как каменный. И в глазах этого каменного гостя горел нехороший огонь. — Ты с моей девушкой спал!
«Во, даёт девица, — офонарел я. — Зачем она ему про всех любовников-то рассказывает?»
— Ну спал, и чего? Она сама пришла. Позвонила и пришла.
— Она сказала другое: что ты позвонил, обманом завлёк её к себе на хату и изнасиловал, — произнесло могильным голосом зомбированное существо.
Я понял, что меня сейчас, наверное, будут немножко убивать. Мне стало жаль себя. И его тоже. Её я не жалел. Скорее, даже восхищался. Вот тварь!
— Где, как? — Я пытался встряхнуть его, привести в нормальное человеческое состояние. — Как завлёк? Как ишака — морковкой? Тогда скажи, что была за наживка! Изнасиловал?! Но как? Ты можешь трахнуть бабу, если она не хочет?! Даун! Приди в себя! — Я тряс его, клялся, что не был у девушки первым. Что не стал бы ломать целку, раз это девушка товарища.
Постепенно в его глазах появились искры разума и проблески понимания.
— Правда? — в сотый раз переспрашивал он. — Ты не был первым?
— Даже не вторым. Там уже батальон прошёл. Клянусь, чем хочешь. Ты же видел, мне своих баб хватало.
Он ушёл от меня окрылённый. Сказал, что все выяснил и прогонит её к какой-то (по-моему, даже её) матери. Но он, по всей видимости, в душе был исследователем и хотел знать все от корки до корки. Будь на его месте человек более разумный, он бы не стал ничего выяснять, а просто пошёл искать другую. Но откуда разум, если ты два года писал девушке и мечтал о ней… свободной рукой.
На следующий день они заявились оба. За ночь красотка совсем прополоскала ему мозги и сейчас собиралась подтвердить это громким спектаклем. Она кричала мне, что я не мужчина, а дерьмо в штанах и не могу нести ответственность за случившееся. Ей явно до зарезу нужно было доказать ему, что я был первый. И что изнасиловал её. Как не было мне жаль друга во всей этой чудовищной лжи, а я совсем не планировал его в этом поддерживать. Я сказал: «Если ты хочешь довести эту ситуацию до полного кретинизма, то можешь дать мне в рожу, только делай это побыстрее, потому как рядом с этой стервой я долго стоять не могу!» И демонстративно убрал руки за спину.
Честно говоря, я от него такого не ожидал!
Размахнувшись как следует, он двинул мне пару раз! Теперь искры полетели из моих глаз. А он, взяв за руку своего оракула, исчез из моей жизни навсегда.
Вскоре через кого-то я узнал, что он на ней женился и уехал в другой город. Бог им судья, но женщина начала совместную жизнь с обмана. А ведь мужчина повзрослеет, наберётся ума. Ему не всегда будет двадцать. Что он ей скажет после окончания периода спермотоксикоза, когда спокойненько обдумает ситуацию и когда познакомится с ещё какими-нибудь представителями «слабого полу» и изучит их психологию получше?
Я вот уже тогда, вскоре после всех этих случаев, стал задумываться над тем, что женщины коварны. Они играют нами, а мы им верим. И меня стали посещать серьёзные опасения: вдруг мне вообще девственницы не достанется?! Тем более, что, будучи идеалистом, я тогда полагал, что если женюсь, то, конечно, уже не буду трахаться с другими. А если жена окажется не девственницей, значит, так и останется пробел в истории моей половой жизни?! Ну нет! Надо успеть до свадьбы попробовать хотя бы одну девочку.
И я стал искать.
Правда, поиски мои были без отрыва от производства. Ибо как раз в это время у меня начались экзамены в Институт культуры на отделение режиссуры шоу и массовых праздников. За годы бесполезной службы в рядах СА я забыл всё, что знал, и даже то, о чём никогда не задумывался. Поэтому готовился я тщательно, собираясь в дальнейшем работать по выбранной профессии, будучи уверенным, что после института непременно стану знаменитым и, как следствие, богатым. Что любопытно, далеко не все из моих «коллег» были такими же, как я. Абитуриенты Института культуры в те годы, да и сейчас, делились на три основные категории. Примерно десятая часть думали так же, как я. Они шли учиться, точно зная, чего хотят. Остальные делились на две примерно равные группы: одна из них — это те, кто поступил в театральные вузы; а вторая, прости Господи, просто случайные дуры. Те самые, которых упомянули в афоризме: «Если ума нет — иди в пед; если стыда нет — иди в мёд; если совсем дура — иди в культуру».
Вот абитуриентка из последней категории и была первой девственницей в моей биографии. Хотя от неё никто такого сюрприза и не ожидал. Она же была старше меня на три года. Ну какие целки могут быть в двадцать четыре?
Эту невинность я приметил, так как она была практически легендой абитуры (наравне с одним грузином, который сделал в сочинении восемьдесят ошибок!). Девочка никак не могла понять, что всё делает неправильно. Мне стало искренне её жаль и, учитывая, что она, будучи человечицей, не была для меня конкуренткой, я пригласил её к себе домой, собираясь подготовить её к экзамену по специальности. Где-то в середине процесса этого помогания мне совершенно случайно как-то вдруг подумалось, а почему бы не пригласить её ещё и в спальню. Что в том плохого?!
— А может, давай этого… то есть того? — невинно спросил я, словно предлагая попить чаю.
— Ой, нет-нет, — стала ломаться она. Пытаясь взять в толк, чего она ломается, если я ей явно нравлюсь, я тихонечко подталкивал её к двери в спальню. Оказавшись окончательно припёртой, она выдала: «Да я сегодня не могу».
«Это мужчина не всегда может, а женщина готова всегда», — подумал я ехидно.
— Пойдём… пожалуйста.
— Я завтра сама приду! — вдруг с необычайно честными интонациями объявила она.
— Да? Но раз уж ты, в принципе, согласна, то какая разница, сегодня или завтра? Давай лучше сегодня, знаем мы эти ваши завтраки.
И она сдалась.
Я подложил ей под задницу небольшую подушку, думочку, ну… чтобы ей удобней было лежать. Какого же было моё удивление, когда выяснилось, что она была невинна! И что самое неприятное, крови оказалось много. Мне пришлось её долго смывать с ковра. Хороший и дорогой был ковёр. А эта зараза мне даже не помогала. Она премерзко хихикала, типа, ты сам хотел, вот и получил.
Да уж, спасибо!
Сюрприз был неожиданный, но все равно приятный. Я ведь и вправду хотел. За время экзаменов мы с ней успели многое. Не только в постели, я слово держал и готовил её к экзаменам. И, между прочим, хотя в тот год она не поступила, на следующий её взяли.
Ну а я планомерно продолжал искать возможность трахнуть девственницу… Как я их находил? Конечно, спросить девушку напрямую об этом очень сложно. Но бывало по-разному. Например, мы гуляем компанией, и кто-нибудь говорит одной из девчонок: «Катька, поцелуй его. Ему понравится, ты же нецелованная». Ух
