— Четверть третьего.
— Что?!
Бен с интересом наблюдал за тем, как она сражается с полоской ткани.
— Наверное, мне следует тебе помочь.
— Мне не нужна помощь!
— А еще надо чем-то смазать тебе спину, пока ты не покрылась волдырями.
— Я никогда не обгораю до волдырей. — Дрожащие пальцы не слушались, и Сьюзен никак не удавалось справиться с застежкой. Больше всего она боялась, что либо один сосок, либо другой вдруг возьмет да и выскочит из-под прикрытия.
— Сьюзен, лицезреть женскую грудь для меня не в новинку.
— Но не мою.
Губы Бена скривились, а одна бровь иронически приподнялась. Он явно с трудом удерживался от смеха.
— Уверен, что как-нибудь это переживу.
Ну еще бы, как ему не острить, этому прирожденному острослову! Вскочив, Сьюзен набросила халат.
— К сожалению, боюсь, этого я сама не переживу! — Прикосновение прохладного шелка к пылающей спине показалось просто леденящим, и, завязывая пояс, Сьюзен невольно вздрогнула. — В какое время ужин?
— Напитки подадут в семь. А ужин в девять.
Пообещав, что присоединится к Бену, Сьюзен ушла к себе. Но она не рассчитала: солнечный ожог оказался слишком сильным. Теплая ванна сначала вроде бы помогла, но стоило Сьюзен начать вытираться, и она чуть не взвизгнула. Вся спина от плеч до поясницы пылала как в огне. Даже трусики натянуть без боли было невозможно, а бретельки лифчика врезались в плечи, как ножи. Весь ее гардероб оказался для подобной ситуации совершенно непригодным, и, раздевшись, Сьюзен нырнула под прохладную простыню.
К черту ужин! Она останется в постели. Гордость не позволила ей позвать Бена, поэтому Сьюзен просто не спустилась в семь вниз. В четверть восьмого Бен явился в спальню. Даже стучать не стал, а просто взял и вошел.
— Зная твое пристрастие к побегам, я решил проверить, здесь ли ты еще, — заявил он.
Сьюзен натянула простыню до подбородка.
— Как видишь, я никуда не делась.
— Но почему-то лежишь в постели.
— Да.
— А это, по счастливой случайности, не приглашение? — Бен широко улыбнулся.
— Нет. Просто я сильно обгорела и не в состоянии ничего на себя надеть.
— Покажи.
Щеки Сьюзен залились краской.
— Тебе нужны доказательства?
— Да, хотелось бы взглянуть.
Глава седьмая
По спине Сьюзен побежали мурашки, холодя горящую спину.
— Я не стану стаскивать с себя простыню только ради того, чтобы продемонстрировать тебе ожоги.
— Да ты уже Бог знает сколько времени не загорала! Запросто могла заработать ожог второй, если не третьей степени.
— Не преувеличивай. Конечно, мне больновато, но, в конце концов, это всего лишь ожог.
— А об этом уж позволь мне судить. — Бен решительно подошел к кровати и, выхватив простыню из сжатых пальцев Сьюзен, стянул ее вниз. Она тут же перекатилась на живот, стремясь защитить хоть часть своей наготы.
— Я же сказала — это просто ожог, — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — А теперь, будь добр, дай мне побыть одной.
— Ты поджарилась, как мясо на гриле, — отозвался Бен, легко касаясь ее спины.
Сьюзен вздрогнула. Боль была жуткая.
— Ради Бога, накрой меня!
— И не подумаю, пока чем-нибудь не намажу тебе спину. У меня есть гель с алоэ, он лечит и дает поверхностную анестезию. Должно помочь.
— Тогда хотя прикрой мне… меня внизу.
— А ты у нас скромница, — протянул Бен и отправился в ванную, откуда вернулся с полотенцем и тюбиком в руках.
Он принялся тщательно расправлять маленькое полотенце на ягодицах Сьюзен, легко скользя пальцами по ее коже. Передвинул повыше, потом сдвинул вниз. Затем чуть-чуть влево, снова вверх и немного вправо. Сьюзен это выводило из себя. Какое унижение! Впрочем, это не мешало ей отзываться на каждое его касание.
— Ну хватит! — не выдержала она наконец.
Пальцы Бена прошлись по ее копчику, снова передвинув полотенце.
— Ты уверена? Я бы не хотел подвергать твою скромность новому испытанию.
— Тогда надо было взять полотенце побольше, — проворчала Сьюзен.
— Я боялся, что полотенце побольше будет раздражать ожог.
Прохладный ветерок ласкал спину и ягодицы Сьюзен, и ей стоило неимоверных усилий не застонать от наслаждения. Она чувствовала себя униженной и одновременно была самым бесстыдным образом возбуждена.
— Если кто и раздражает мой ожог, так это ты, — огрызнулась она.
Ответом ей был лишь негромкий смех — гортанный и какой-то воркующий. Отвинтив колпачок тюбика, Бен уселся рядом со Сьюзен на кровати. При этом он слегка коснулся ее бедра, и Сьюзен невольно втянула голову в плечи. Она ощущала близость Бена каждой клеточкой своего тела.
Бен растер немного геля между ладонями, и Сьюзен почувствовала легкий шлепок — сгусток мази упал ей на спину. Плотнее сведя вместе бедра, она сделала попытку дышать ровнее, но сердце все равно выбивало дробь, а все чувства были обострены до предела.
— Лежи смирно, — скомандовал Бен. — Сейчас будет немного жечь.
Жечь? Мазь казалась Сьюзен холодной как лед. Она сделала попытку увернуться от руки Бена: чередование жара и холода — это уж чересчур! Однако Бен не дал ей ускользнуть и продолжал накладывать мазь уверенными неторопливыми движениями.
Понемногу обезболивающее стало оказывать свое действие. Боль утихла, зато, к величайшему огорчению Сьюзен, она стала еще острее ощущать прикосновение руки Бена. Жар так и накатывал на нее мощными волнами, однако к ожогу он не имел ни малейшего отношения.
Пальцы мужчины прошлись по ямке прямо над ягодицами, и Сьюзен, вздрогнув, велела ему убрать руку. Бен и убрал, но лишь на ее бедро, затем ласкающим движением провел ладонью вдоль ее талии и двинулся выше. К одной руке присоединилась другая, они прошлись по ее ребрам, и наконец пытка закончилась.
— Спасибо…
— Это еще не все, — спокойно отозвался Бен и принялся массировать ее затылок и шею.
— Как приятно, — чуть слышно произнесла Сьюзен.
От его касаний горела не кожа, а все тело — насквозь, кровь стучала в висках, дыхание прерывалось. Но сильнее всего было сладкое томление внизу живота, такое сильное, что бедра просто сводило от
