юных плечах.
Фидельма подавила вздох.
— Я училась восемь лет у брегона Моранна из Тары, одного из величайших судей моей страны.
Освиу рассеянно кивнул.
— Я не сомневаюсь в твоем мастерстве, а милорд Колман сообщил мне о твоей славе. Ты знаешь, зачем ты нам понадобилась?
Сестра Фидельма склонила голову.
— Мне сообщили, что настоятельница Этайн убита. Она была не только моей настоятельницей, но и моей подругой. Я готова помочь.
— Настоятельница должна была, как тебе известно, открыть диспут со стороны церкви Ионы. В моей стране много разлада, сестра Фидельма. Это дело тонкое. А уже идут разговоры, и догадки расцветают буйным цветом. Коль скоро настоятельницу убил кто-то из сторонников Рима, а похоже, что это именно так, тогда среди людей возникнет такая смута, что истине Христа может быть нанесен в этой стране смертельный удар. Междоусобица может разделить народ надвое. Ты понимаешь?
— Я понимаю, — ответила Фидельма. — И все-таки нужно подумать о гораздо более важном.
Освиу удивленно поднял брови.
— Более важном, чем последствия распри, которые докатятся от Ионы до Армага, до самого Рима? — спросил король.
— Да, более важном, чем даже это, — спокойно заверила его Фидельма. — Кто бы ни убил Этайн из Кильдара, он должен предстать перед судом. Это величайший нравственный закон. Что подумают об этом другие — это их забота. Раскрытие истины превыше всех прочих задач.
Некоторое время Освиу пребывал в недоумении. Потом грустно улыбнулся.
— Это говорит представитель закона. Я давно не бывал в вашей стране на беседах брегонов, судей, которые стоят выше короля и его суда. Здесь король есть закон, и никто не может судить короля.
Фидельма равнодушно скривилась.
— Я знаю о недостатках вашей саксонской системы.
Настоятельница Хильда была потрясена.
— Дитя мое, помни, что ты разговариваешь с королем.
Но Освиу усмехался.
— Дорогая моя родственница Хильда, не упрекай ее. Она говорит так, как привыкла говорить по обычаю ее родины. В Ирландии король не является законодателем, и он не правит по божественному праву. Король всего лишь проводит в жизнь законы, которые передаются из поколения в поколение. Любой законник, такой как
Фидельма натянуто улыбнулась.
— Ты проницательно уловил суть дела, Освиу Нортумбрийский.
— А у тебя, судя по всему, острый ум, и ты не боишься последователей ни той, ни другой стороны, — заметил Освиу. — Это хорошо. Моя родственница Хильда сомневалась, прежде чем просить тебя заняться поисками того, кто убил Этайн из Кильдара. Каков твой ответ? Ты это сделаешь?
Внезапно дверь распахнулась.
Сестра Гвид стояла в дверях, ее крупное неуклюжее тело странно съежилось. Волосы под головной повязкой сбились набок, губы дрожали, глаза покраснели, слезы струились по мягким белым щекам. Мгновение она стояла всхлипывая, переводя дикий взгляд с одного лица на другое.
— Что слу… — начал удивленно Освиу.
— Это правда? О боже, скажите, что это не так! — проскулила потрясенная сестра, ломая свои большие, красные, костлявые руки в приступе горя. — Настоятельница Этайн мертва?
Сестра Фидельма очнулась от удивления первой и поспешила к сестре Гвид, взяла ее за руку и вывела из комнаты. Выйдя в коридор, она сделала знак монахине с озабоченным лицом, которая прислуживала настоятельнице Хильде и, по-видимому, пыталась помешать сестре Гвид войти в ее покои.
— Это правда, Гвид, — мягко сказала Фидельма, почувствовав жалость к неуклюжей девице. Она указала на стоявшую в нерешительности прислужницу. — Позволь этой сестре отвести тебя в спальню. Иди и полежи, а я приду навестить тебя, как только смогу.
И тогда Гвид позволила увести себя по коридору, и ее широкие плечи сотрясались в новом приступе горя.
Сестра Фидельма немного помешкала, а затем вернулась в покои настоятельницы.
— Сестра Гвид училась у настоятельницы Этайн в Эмли, — ответила она на вопрошающие взгляды присутствующих. — Она приехала сюда в качестве секретаря настоятельницы. Полагаю, сестра Гвид была привязана к Этайн. Смерть ее явилась для сестры Гвид сильным потрясением. Каждый из нас по-своему переживает горе.
Настоятельница Хильда сочувственно вздохнула:
— Я схожу, утешу эту бедную девушку. Но сначала давайте покончим с нашим делом.
Освиу кивнул.
— Что ты ответишь на это предложение, Фидельма из Кильдара?
Фидельма закусила губу и склонила голову.
— Настоятельница Хильда уже высказала желание, чтобы я произвела расследование. Я это сделаю, но не из политических соображений, а исходя из справедливости закона и того, что Этайн была моей подругой.
— Хорошо сказано, — заметил Освиу. — Тем не менее политика замешана в это дело. Убийство, особенно убийство такой выдающейся особы, вполне может быть уловкой, чтобы сорвать наш диспут. Сразу бросается в глаза, что Этайн, главный представитель церкви Колума Килле, была преступно убита кем-то, кто настроен проримски. С другой стороны, весьма возможно, что убийца хотел, чтобы мы так думали — чтобы собравшиеся из сочувствия к убитой поддержали Иону против Рима.
Сестра Фидельма задумчиво смотрела на Освиу. Это был человек непростой. Король более двадцати лет железной рукой правил нортумбрийцами и отражал всякую попытку других саксонских королей покорить его страну и свергнуть его. Теперь большая часть этих королей смотрит на него как на своего верховного правителя, и даже епископ Рима обращается к нему как к «королю саксов». Сестра Фидельма в полной мере оценила остроту его ума.
— Выяснить это и будет моей задачей, — спокойно заметила она.
Освиу в нерешительности покачал головой.
— Это не все.
Фидельма вопросительно подняла брови.
— Есть одно условие.
— Я — законник в судах брегонов. В своем деле я не принимаю никаких условий, кроме одного: мой долг — обнаружить правду. — Ее глаза опасно сверкнули.
Судя по лицу настоятельницы, Хильда перепугалась.
— Сестра, ты воистину забываешь, что находишься не в своей стране и что законы ее не простираются досюда. Ты должна обращаться с королем уважительно.
Снова Освиу улыбнулся, глянув на Хильду, и тряхнул головой.
— Сестра Фидельма и я, мы поняли друг друга, Хильда. И я уверен, что мы уважаем друг друга. Тем не менее я должен настоять на том, чтобы мое условие было принято, ибо, как я сказал, это дело государственное, и будущее нашего королевства и религии, которой оно будет следовать, зависит от того, как разрешится это дело.
— Боюсь, я не понимаю… — растерянно начала Фидельма.
— Тогда позволь мне выразиться яснее, — прервал ее Освиу. — По монастырю уже ходят два слуха. Один — что сторонники Рима прибегли к этому отвратительному способу, чтобы заставить замолчать одного из самых сведущих защитников церкви Колума Килле. Другой слух утверждает, что это уловка тех, кто поддерживает учение Ионы, чтобы, сорвав синод, добиться того, чтобы церковная служба в Нортумбрии справлялась по обряду Ионы, а не Рима.
