ринулись к люку и почти попадали вниз. Быстро задраили рубочный люк. Лодка с большим дифферентом на нос быстро ушла под воду.
Для инженер-механика наступили напряженные минуты. Стоя у глубомера, он четко подавал команды горизонтальщикам:
— Носовые — на погружение до отказа! Кормовые — десять на погружение! Носовые — десять! Носовые — рули на ноль!
Одновременно он передавал для командира данные о глубине. Тен Бринк стоял теперь у перископа, с напряжением ожидая его появления над водой. Двадцать метров!.. Восемнадцать метров!.. Пятнадцать метров!..
И вот наконец лодка всплыла под перископ.
— Оба электромотора — средний ход!
Лодку удифферентовали, и она теперь как бы висела почти у самой поверхности воды. Четыре аппарата были изготовлены для торпедного залпа. «U-43», словно хищница-акула, подкрадывалась к своей жертве.
— Проклятье! — выругался Тен Бринк. — Все к черту!
— Что случилось? — Краус испуганно посмотрел на него. — У нас ведь отличная позиция!
Командир был единственным в лодке, имевшим «глаза». Поэтому никто, кроме него, не видел, что первый выход в атаку не удался.
— Была… — проворчал Тен Бринк. — Но этот англичанин вдруг вспомнил про зигзаги. Теперь нам остается только одно — отвернуть! — И Тен Бринк быстро подал вторую команду — Оба мотора — полный вперед!
Командир очень волновался. Неужели они столько недель провели в поисках, чтобы сейчас, в самый решительный момент, это корыто вдруг ускользнуло от них? Тен Бринк судорожно припал к окулярам перископа. Он видел, как судно выполняло зигзаг. Совсем неплохо, черт возьми! Такая здоровенная посудина и такой отличный зигзаг! Это сделать было не так просто. По-видимому, там опытный командир. Тен Бринк как зачарованный следил за пароходом.
Затем несколько секунд он о чем-то размышлял, и потом последовал приказ:
— К всплытию! Оба мотора — самый полный! Изменить курс! Мы должны его потопить во что бы то ни стало! — добавил он с ожесточением. Но вдруг снова прозвучала команда:
— Отставить! Аппараты!
Эти минуты были самыми решающими. Тен Бринк не отрывал глаз от видневшегося судна. Руки, до боли сжимавшие рукоятки перископа, вспотели от напряжения.
На «Хорнсрифе» дарила напряженная атмосфера. Шюттенстрем по очереди вызывал матросов в кают-компанию и официально сообщал, что их судно находится в зоне действий немецких подводных лодок.
— Все зависит от того, — говорил он каждому, — успеем ли мы при встрече с нашей подводной лодкой своевременно дать знать ей, кто мы.
Затем командир поднялся на мостик, где десятки глаз неотрывно следили за морем.
В этой тревожной обстановке все забыли о «зайце», сидевшем в четырнадцатой каюте. Он, вынужденный в одиночестве коротать свои дни до конца перехода, беспрерывно ходил из угла в угол. Швед подошел к иллюминатору и открыл его. Ему был нужен свежий воздух. Взгляд скользнул по бескрайней поверхности воды, и пленник еще больше ощутил свою беспомощность и одиночество. Он уже хотел было отойти от иллюминатора, как вдруг заметил что-то на волнах. Это «что-то» было похоже на черный штрих, возвышавшийся над водой и то и дело пропадавший среди волн.
Мысль шведа лихорадочно работала: «Это же перископ! Да, да! Перископ! Подводная лодка!»
Его глаза расширились от ужаса, и он не мог даже сделать шага. Постепенно его действия становились все осознанней.
Швед закричал изо всех сил. Сначала это был бессвязный, неосмысленный животный крик раненого зверя. В паническом ужасе, он как бешеный колотил кулаками в дверь каюты. До крови разбив себе руки, пленный в отчаянии стал биться о задраенную переборку:
— Эй! Слышите! А-а-а-а! Подводная лодка слева по борту! Подводная лодка!.. Проклятье!.. Эй!.. Чертовы свиньи, откройте!.. Подводная лодка!.. На помощь! На по-о-о-о-мощь!!!
И снова в бессильной ярости заколотил кулаками и ногами в переборку. На губах выступила пена, ужас исказил лицо. Голос его то затихал, то снова переходил в дикий рев — Э-э-э-й! Слышите-е-е!!! Подводная лодка еле…
Взрыв огромной силы потряс судно. На «Хорнсрифе» наступила мертвая тишина. Матросы в первую минуту не могли ничего понять. Но в следующий момент на верхней палубе уже царил хаос. Вслед за первым последовал второй взрыв. Чудовищная сила вспорола «Хорнсрифу» брюхо. Дикие вопли людей заполнили отсеки. Вода с ревом и грохотом врывалась сквозь смертельную рану во внутрь судна, беспощадно сметая все на своем пути.
На палубе началась борьба со смертью. Люди вдруг превратились в животных. Каждый делал отчаянные попытки первым перепрыгнуть через леера, первым добраться до шлюпок. А те, кто уже был в воде, пытались как можно быстрее отплыть от судна. От дисциплины, мужества, морального духа в мгновение ока ничего не осталось. Всех охватил слепой, дикий, необузданный страх…
«Хорнсриф», окутанный дымом, получал все больший и больший крен.
Спустилась ночь.
Из глубины воды показалась расплывчатая, без определенных контуров тень, которая затем постепенно начала принимать форму гигантской хищной рыбы. Поблескивающий сталью обтекаемый корпус с силой разбил зеркало воды и показался над поверхностью. Лязгнул открывшийся рубочный люк. На мостике появились командир, первый и второй помощники, вахтенные сигнальщики. Широко расставив ноги, они с трудом сохраняли равновесие.
Лодка, застопорив двигатели, покачивалась на тяжелых волнах Атлантики. Моряки жадно вдыхали свежий ночной воздух и рукавами вытирали мокрые от пота лица.
Тен Бринк поднял бинокль и посмотрел туда, где, по его предположению, должно было находиться атакованное судно.
— Поздравляю, господин капитан-лейтенант… по меньшей мере пятнадцать тысяч тонн!
Краус искренне поздравил командира, хотя считал, что этим успехом Тен Бринк обязан ему, Краусу.
Но командиру сейчас было не до Крауса. Он слышал его слова, но не обратил на них внимания. В темноте невозможно было что-либо разглядеть. Спустя некоторое время, когда глаза уже привыкли, он начал понемногу различать звезды, поблескивающие в разрывах между облаками.
Тен Бринку не терпелось узнать, как называлась атакованная ими посудина. Только через несколько минут он ответил своему первому помощнику:
— Посмотрим… черт его знает, как называется это корыто.
Снизу послышался голос инженер-механика:
— Балласт продут!
Это означало, что всплытие окончено и «U-43» снова обрела способность маневрировать.
Решив осмотреть лодку, командир, скользя и балансируя, двинулся к носу, но затем тут же повернул обратно и снова поднялся на мостик. В этой проклятой темноте разглядеть что-нибудь было просто невозможно.
После недолгого раздумья он вдруг отдал приказ:
— Малый вперед! Второго помощника ко мне!
Через несколько секунд фенрих стоял перед Тен Бринком.
— Одного человека — на корму! Первый помощник и вы, Вильдхаген, — на нос! К повороту!
Краус, стоявший рядом с командиром, удивленно спросил:
— Простите, господин капитан-лейтенант, уж не хотите ли вы?..
Не договорив до конца, он замолчал, надеясь, что Тен Бринк одумается Но командир посмотрел на
