предназначенные для перегона на реку Колыму. Эту флотилию судов, не приспособленных для самостоятельного морского плавания, должен был провести дальше, на Колыму, ледорез «Литке». Но рейс «Литке» в море Лаптевых задерживался из-за тяжелых ледовых условий в Чукотском море, поэтому каравану было приказано возвращаться по Лене в Якутск.
О. Ю. Шмидт и В. И. Воронин решили взять на буксир два речных парохода. Рейс «Сибирякова» из моря Лаптевых в Восточно-Сибирское море через пролив Дмитрия Лаптева прошел при спокойной погоде. По пути зашли на остров Большой Ляховскнй, на полярную станцию Мыс Шалаурова, которая в 1928 году была создана по инициативе Визе. Здесь с судна выгрузили 7 тонн груза и Владимир Юльевич ознакомился с постановкой научных наблюдений. Там же, на рейде станции, «сибиряковцы» встретились с экспедицией Аэрофлота, которая обследовала трассу будущего воздушного пути между Беринговым проливом и Колымой. «Аэрофлотовцы» плавали на небольшом моторном боте «Пионер» грузоподъемностью 16 тонн, на котором размещалось девять участников экспедиции. Визе пишет по этому поводу:
«Люди ютились здесь в такой тесноте, что приходилось удивляться, как они умудрялись не только спать и готовить пищу, но и работать. Между тем работа экспедицией на „Пионере“ была выполнена весьма основательная».
В Восточно-Сибирском море у Медвежьих островов «Сибиряков» повстречал караван судов под проводкой ледореза «Литке», пришедший из Владивостока. Таким образом, 1932 год ознаменовался интенсивным плаванием судов не только на западе, но и на востоке Арктики, Начальник Северо-Восточной экспедиции Н. И. Евгенов рассказал В. Ю. Визе о тяжелых ледовых условиях в Чукотском море и в восточной части Восточно-Сибирского. Корабли встретились и расстались. 4 августа «сибиряковцы» против устья Колымы отпустили в самостоятельный поход на Колыму речные суда.
Наступил сентябрь, и дальнейшее плавание «Сибирякова» на восток проходило уже при отрицательных температурах воздуха; на открытой воде начал появляться молодой лед. В районе мыса Шелагского встретился мощный многолетний лед сплоченностью 8 баллов: корабль проходил между льдинами зигзагами, держась ближе к берегу.
В районе острова Колючин под винт судна попала льдина. Осмотр показал, что у винта сорвало полностью одну лопасть, а остальные три обломало. Это была авария. Судно почти потеряло ход. Имелись запасные лопасти, но поставить их могли бы только водолазы, а их на судне не было. Оставался единственный выход— поднять винт над водой, создав дифферент на нос.
О Ю. Шмидт подсчитал, что для этого нужно перебросить с кормы на нос 400 тонн груза. Организовав аврал, участники экспедиции и экипаж перебросили за двое суток 400 тонн каменного угля из кормового трюма на нос. Гребной винт поднялся из воды, и механики принялись за дело. Работа шла в очень трудных условиях. К счастью, все шесть суток, пока менялись лопасти и снова перегружался уголь в кормовой трюм, стояла хорошая погода.
«Сибиряков» двинулся дальше на восток. Позади были 3500 миль. До Берингова пролива оставалось всего лишь 100 миль. Лед был тяжелый, и на следующий день при ударе о льдину отломилась одна из только что поставленных лопастей.
18 сентября при форсировании особенно тяжелых льдов обломался конец гребного вала вместе с винтом и утонул. «Сибиряков» оказался беспомощен. Теперь надежда была лишь на то, что его вынесет течением в Берингов пролив. Временами эта надежда оправдывалась, но были моменты, когда судно дрейфовало в обратном направлении. В соответствии с этим среди состава экипажа и экспедиции менялось настроение. Но Визе не унывал:
«Нет худа без добра. Наш дрейф даст интересный материал для суждения о режиме течений в Чукотском море, который мы без потери винта, конечно, не добыли бы».
27 сентября 1932 года при приближении к Берингову проливу под влиянием северо-западного ветра лед вокруг судна стал расходиться. По идее Визе «Сибиряков» превратили в парусный корабль. Парусов, конечно, на судне не было — на мачты повесили брезенты и шлюпочные паруса. Это было, вероятно, странное зрелище — большой современный корабль, увешанный грязными брезентами. Однако медленно, но верно судно попутным ветром несло к проливу.
30 сентября «сибиряковцы» увидели скалистый мыс Дежнева. Недалеко чернела открытая вода.
«Вскоре до нашего слуха стал доходить шум прибоя о кромку льда — более красивой музыки для нас тогда не существовало».
Наконец израненный льдами, под грязными брезентовыми парусами, «Сибиряков» вышел на свободную от льдов воду. Это было 1 октября 1932 года в 14 часов 45 минут в Беринговом проливе.
Во время дрейфа «Сибирякова» в Беринговом проливе у кромки льда дежурил пароход «Уссуриец». Он взял «Сибирякова» на буксир.
Таким образом, Северный морской путь был успешно пройден в одну навигацию. Это было впервые в истории мореплавания. Многолетняя заветная мечта многих передовых моряков и ученых-мореведов осуществилась.
По пути на юг суда зашли в Петропавловск-Камчатский. Жители этого города с восторгом встретили покорителей Северного морского пути. Визе на митинге встречи произнес следующие слова:
«Мы прошли, но этого мало — мы должны закрепить успех „Сибирякова“. Мы должны превратить его в победу, мы должны отдать все свои знания, силы и опыт на успешное освоение наших полярных морей, на развитие нашего полярного мореплавания».
В. Ю. Визе, теперь уже известный, прославленный полярный исследователь, в этих словах говорил о будущем Арктики.
И в самом деле, Центральный Комитет Коммунистической партии и Советское правительство, оценив по достоинству подвиг «сибиряковцев», в декабре 1932 года приняли решение о создании специальной организации!! — Главного управления Северного морского пути, на которое возложили практическое руководство освоением морской трассы вдоль северных берегов Евразии.
Первым начальником Главсевморпути был назначен Отто Юльевич Шмидт. Директором Всесоюзного Арктического научно-исследовательского института, который был подчинен Главсевморпути; стал Рудольф Лазаревич Самойлович, а заместителем его по научной части — Владимир Юльевич Визе.
ПОХОД НА «ЛИТКЕ»
В 1933 году В. Ю. Визе был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР. Это было официальным признанием научных заслуг полярного исследователя. Он успевал не только ходить в экспедиции, вести большую научно-организационную работу как заместитель директора Всесоюзного арктического института, но и обрабатывать и публиковать научные результаты в дни пребывания в Ленинграде.
Всесоюзному арктическому институту выпала ведущая роль в выполнении программы Второго Международного полярного года.
В навигацию 1933 года Арктический институт и Гидрографическое управление Главсевморпути снаряжали в Арктику экспедиции на больших и малых судах для исследования гидрологического режима арктических морей и соединяющих их проливов. Одновременно с этим создавались постоянные научные базы — полярные станции. Весь небольшой штат Всесоюзного Арктического института выезжал в Арктику на летние. месяцы. В лето 1933 года в Арктике плавала целая флотилия судов, на которых велись научные наблюдения: «Красин», «Сибиряков», «Ленин», «Г. Седов», «Русанов», «Правда», «Товарищ Сталин», «Володарский», «Циркуль», «Гыдыяма», «Нерпа», «Пахтусов», «Арктика». На некоторые из этих судов возлагалась также задача снабжения существующих станций и создания новых.
В. Ю. Визе в 1933 году возглавил экспедицию на ледокольном пароходе «Сибиряков». Кроме научных исследований, в планы этой экспедиции входило снабжение полярной станции на мысе Челюскин. Ледовая обстановка в проливе Вилькицкого в то лето была сложной. «Сибиряков» задержался с выгрузкой грузов на мыс Челюскин, и научные исследования были выполнены в меньшем объеме, чем предполагалось. Но все же они были достаточно весомы. Так, участники экспедиции впервые высадились на острова Известий ЦИК, в восточной части Карского моря, определили их координаты и произвели географическое описание. К югу от
