оправдать свое существование!
Харальд отвернулся, ничего не ответив. Ему казалось, что вряд ли Кнуту захотелось бы прикончить увечного сына Гичиты, сколь зловредным он бы ни оказался. Для этого Кнут был слишком серьезным воином.
Но на следующий день перед храбрецом Кнутом встала другая задача, которая была ему больше по вкусу, хоть и явилась полной неожиданностью и для него самого и для всех остальных.
Он брел по лесу вдоль берега, когда остальные воины выгребали против течения, как вдруг прямо перед ним спрыгнул с дерева незнакомый краснокожий и накинулся на него, размахнувшись боевой дубинкой.
Кнут был не тем человеком, который уклоняется от битвы. Он быстро пригнулся так, что дубинка только мазнула его по спине. Затем берсерк ударил краснокожего по ногам, и тот мгновенно оказался на земле. Кнут и сам не запомнил, как он махнул своим топором. Краснокожий, неподвижно лежавший у его ног, уж и вовсе не мог ничего вспомнить. Он был убит единственным ударом топора.
Затем Кнут спел короткую песенку о том, какой он лихой вояка, стащил с убитого его головной убор и одежду, расшитую голубыми и желтыми бусинами и облачился в них. В душе он был франтом, только вот в бесконечных путешествиях и плаваниях бедному Кнуту негде было развернуться.
Когда наконец он догнал «Длинного Змея», который боролся с речной стремниной, кто-то из викингов крикнул:
– Глядите-ка на берегу какой-то белый краснокожий!
Тут все рассмотрели белокурые косы и признали в «краснокожем» Кнута Ульфссона.
– На тебе наряд сына вождя, – сказал Ваваша с мрачной улыбкой. – Так одеваются люди из племени снейда. Красиво, ничего не скажешь.
Кнут приосанился и тряхнул убором из перьев.
– Тот, на ком были эти одежды, их вовсе не заслуживал, – заявил он. – Кто носит такой изысканный наряд, должен уметь драться более искусно.
К этому он ничего больше не добавил.
– Если ваш воин убил сына вождя снейда, тогда нам надо двигаться побыстрее, – сказал Ваваша с тревогой. – Это мстительный народ. Вряд ли они будут сидеть у костра, мирно распевая песни, когда до них дойдет весть о случившемся.
На «Длинном Змее» так же, как и на всех каноэ, гребцы налегли на весла и не останавливались день и ночь, пока не решили, что им удалось покинуть территорию снейдов.
Следующей ночью им пришлось сделать привал на берегу небольшого водоема, над которым низко склонялись ветки огромных елей. У Гичиты отекла правая нога, покраснела и сделалась горячей.
Старая знахарка из беотуков, которая прекрасно умела залечивать раны, заявила, что опухоль не спадет, если Гичита не пролежит целую ночь спокойно с повязкой из кожи зеленой змеи.
И хотя старый вождь сказал, что он не хочет задерживать путешественников, особенно в таком гиблом месте, молодые воины, возможно, первый раз в жизни, отказались ему повиноваться и принялись сушить весла. Трое воинов тут же отправились в леса, и через несколько часов упорных поисков вернулись с тремя зелеными змейками. С них тут же сняли кожу и быстро, пока кожа еще сохраняла влагу, обернули раненую ногу Гичиты.
Все улеглись спать. И пока краснокожие на земле, а викинги на корабле мирно спали, к лагерю подобрались странные люди в медвежьих шкурах. Они уселись возле вытащенных на берег каноэ держа наготове свои боевые топоры. Лица их были плоски и неподвижны. Глаза – точно узкие прорешки в оленьей шкуре.
Когда Ваваша проснулся, он с изумлением увидел, что охрану, которую он оставил на ночь, как будто ветром сдуло. Предводитель одетых в медвежьи шкуры обратился к Ваваше:
– Не вини своих охранников, друг мой. Мы подобрались к ним незаметно и привязали к деревьям. Мы не причинили им вреда. Вам от нас тоже никакого вреда не будет, если только вы проявите выдержку и разум.
– Кто вы такие? – спросил Ваваша у предводителя. – Я не знаю вашего языка, хотя и могу кое-что разобрать из вашей речи.
Тот ответил Ваваше:
– Мы племя, носящее имя кри. Мы живем на болотах. Нас иногда так и называют – болотные кри. Мы заблудились в здешних лесах и потеряли дорогу. Мы не различаем деревьев. Они для нас все одинаковы. Мы не привыкли бродить по лесам.
Ваваша кивнул в знак того, что понял.
– Что вы хотите, болотные кри?
– Мы хотим добраться до места возле Большого Озера, где добывается камень для трубок. Но мы не знаем туда пути. Согласитесь проводить нас, и тогда все обойдется хорошо.
– Вы что, хотите нам пригрозить? – возмутился Ваваша. – Не очень-то умно с вашей стороны так говорить с беотуками. С нами вместе к Великим Озерам направляются белые боги на большом деревянном корабле. Хорошо, что они пока спят и не слышат ваших заносчивых речей. Иначе бы они непременно укоротили бы ваш рост ровно на голову, или уменьшили бы ваше племя на несколько дюжин.
Пришельцы прислушивались к словам Ваваши, недоверчиво улыбаясь. Ваваша трижды свистнул условным свистом, и Груммох, сон которого всегда был неглубок, выскочил на берег и двинулся в сторону болотных кри, сидевших на корточках и державших на коленях свои топоры.
Он встал перед ними, распрямившись во весь свой громадный рост, и казался в ширину, как трое кри. Он был облачен в слегка поржавевшую кольчугу и рогатый шлем. Его боевой топор выглядел таким тяжелым, что ни один из пришедших не смог бы его даже приподнять.
Когда Груммох пошел прямо на чужаков, они отпрянули, затаив дыхание, хотя и не показали страха – из
