— Ты расскажешь ее во время обеда, — парировал мужчина, а затем обратился к девушке: — Меня зовут Мира, было приятно с тобой познакомиться, Адхара.
Ошарашенная девушка не сводила с него глаз.
— Что, немного струсила? — спросил Мира, слегка улыбнувшись.
— Я же уже сказал вам, что это длинная история, — повторил Амхал.
Дворец Объединенных войск изнутри выглядел довольно сурово. Строгие с виду бочкообразные кирпичные своды, просторные залы, лишенные какого-либо убранства, за исключением целой серии внушительных статуй, стоявших по одной в каждой комнате. В большинстве своем то были изваяния воителей в иератических позах с поднятыми к небу мечами, а некоторые даже с коронами на голове.
— Короли получились особенно симпатичными, — шепнул Амхал на ухо Адхаре, заметив ее смущение.
Невероятная по своим размерам трапезная кишела людьми. Повсюду доспехи, звон мечей и ложек, погружаемых в глиняные тарелки. И шумная болтовня, смех и звон чокающихся бокалов. Почти все присутствующие были в полном боевом снаряжении.
Адхара еще никогда не была среди такого количества людей и в местах, подобных этому. О сутолоке, царившей на улицах Салазара, по сравнению с этим столпотворением, просто не стоило и вспоминать.
Все трое: Адхара, Амхал и Мира — уселись в углу. Вокруг них хлопотал молодой человек в холщовой рубашке. Его глаза прямо-таки искрились, когда он обслуживал Миру. Парень смотрел на него с восхищением и почтительно обращался к нему «мой господин».
— Еще супа, мой господин? Еще хлеба, мой господин?
Мира вежливо отказывался. Затем он, придвинувшись поближе к Амхалу, склонился над столом и шепнул:
— Я так тебе скажу: иногда такая учтивость доставляет неудобства. — Мира разразился хохотом, и Амхал, счастливый, как ребенок, засмеялся вместе с ним.
Очень часто Адхара задавалась вопросом: а бывали ли вообще моменты, когда печаль покидала Амхала и он, безо всякой иной мысли, мог бы чему-то искренне радоваться? Так вот, это был один из таких моментов. Он смотрел на своего наставника с восхищением, быть может не таким откровенным, как у молодого слуги, но гораздо более глубоким; казалось, что он вернулся наконец домой. Адхара кусала губы. Это выглядело глупо, но она сожалела о том, что с ней Амхал никогда не был таким простодушным и жизнерадостным.
А между тем Амхал вводил Миру в курс дел относительно своей миссии. Он рассказал о своей поездке в Салазар, во время которой он, похоже, сопровождал одного преступника, а затем поведал о документах, которые получил в Лаодамее.
— А что насчет присутствующей здесь девицы? — спросил Мира.
Амхал в общих чертах поведал о случившемся, опустив наиболее щекотливые подробности истории спасения Адхары. Однако почти сразу разговор коснулся и болезни. Мира, не отрывая глаз, смотрел на Амхала.
— Так, значит, на тебя напали те типы? — спросил он девушку, когда речь зашла о том, каким образом молодые люди познакомились друг с другом.
В ответ Адхара смогла только кивнуть, и именно Амхал вместо девушки объяснил странности в поведении обоих нападавших.
Мира тем временем с задумчивым видом поглаживал бороду.
— А как по-вашему, кто это мог быть? — спросил его Амхал.
Мира какое-то время хранил молчание.
— Понятия не имею, — ответил он наконец, — но это все мне не нравится. Здесь есть очевидная связь с зараженной деревней.
— Да, но болезнь, похоже, свирепствует только там и с виду напоминает красную лихорадку… ну, то есть уже известную болезнь… как я полагаю.
Мира продолжал поглаживать бороду.
— Не знаю… Но я отправлю рапорт о необходимости обследования трупов и поговорю об этом с Феа. Однако нам следует держать ситуацию под контролем.
Амхал кивнул. Молодой человек, по-видимому, очень гордился собой, оттого что он принес своему учителю интересную весть.
— Как бы то ни было, — вновь отозвался Мира, — теперь мне очень не терпится узнать как можно больше об этой прелестной девушке.
Адхара вспыхнула — этот человек приводил ее в смущение. Амхал начал свое повествование с самого начала.
Но девушка ограничилась только тем, что принялась стремительно доедать свой суп. Ей непривычно было слушать рассказ о себе в присутствии чужака. Ее левая рука непроизвольно затеребила рукоять кинжала.
Мира внимательно слушал, время от времени бросая на Адхару проницательный взгляд. Девушка продолжала сидеть, не поднимая глаз.
— Я подумал, что она, вероятно, родом из этих мест. Я пятнадцать дней добирался отсюда до Салазара и могу сказать, что на юге лесов больше, — заключил Амхал.
Мира снова принялся теребить бороду. Он делал это всегда, когда над чем-нибудь размышлял.
— Все может быть, но даже если ты и узнаешь, откуда она, не знаю, право… что тогда ты станешь делать? Ведь луг она помнит лучше, не так ли?
Адхара согласно кивнула.
— Но если мое предположение верно, то получается, что она жила где-то в этих краях, — настаивал молодой человек.
— Это еще неизвестно, — заметил его учитель. — Ты сказал мне, что на ней была белая рубашка, и потом я заметил на ее запястьях отметины, словно она долгое время носила кандалы.
Адхара инстинктивно посмотрела на свои руки. Красные полосы становились слабее и постепенно превращались в едва заметные белесые круги.
— А это наталкивает нас на мысль о том, что она была в заключении.
Амхал от неожиданности привстал, а у Адхары замерло сердце в груди.
Преступница? Неужели нужно было пройти через все лишения этого пути, чтобы узнать, что она преступница?
Мира поднял руку:
— Но это объясняет также и происхождение ее навыков: к примеру, ее умение драться или ловко вскрывать замки.
Мужчина двусмысленно посмотрел на девушку, отчего та почувствовала себя уязвленной.
— Учитель, откровенно говоря…
— Ни в одной из тюрем Всплывшего Мира не носят робу в виде белой рубашки. В Земле Солнца предпочитают тунику из грубой холщовой ткани, в Земле Ветра — робу красного цвета. Здесь, на Большой Земле, носят в большинстве своем штаны и рубашки из зеленой материи. И потом, кандалы на руках и ногах отменены Советом лет десять тому назад, а что-то мне подсказывает, что у твоей подружки есть отметины и на лодыжках.
— Это так… — восхищенно прошептала девушка.
Амхал бросил на Миру взгляд, полный изумления.
— Не смотри так на меня! Она же почесывает ногу кончиком кинжала, и не говори, что ты этого не заметил.
Амхал отвел взгляд, и Мира позволил себе едва заметную улыбку.
— Нет, я думаю, что она была похищена. И это объясняет ее потерю памяти. Страх, ужасные воспоминания… Быть может, кто-то ее освободил, но тогда он забрал бы ее с собой. Более вероятно то, что она освободилась сама и, спасаясь бегством, несколько лиг была вынуждена ползти, затем на лугу она
