Последние герои

трупом, если бы не тихие свистящие хрипы, которые Адхара услышала, приблизившись к нему. Грудь слабо поднималась и опускалась: умирающая еще дышала.

Адхара взглянула на медальон. Он находился в центре груди. Он висел поверх одежды, но было похоже, что каким-то образом он прирос к телу Лхиры. Адхара присмотрелась и увидела, что ткань одежды разорвана вдоль краев медальона и что от него идут отростки, похожие на тонкие щупальца. Эти отростки вросли в тело.

Девушка дотронулась до медальона и была потрясена тем, какая огромная губительная сила исходит от него. Ей безумно захотелось разжать пальцы и убежать отсюда, но она подавила страх, взяла медальон за края и потянула его к себе. Лхира глухо и хрипло застонала и чуть наклонилась вперед. Из медальона хлынула струя крови, смочив и без того пропитанную кровью одежду.

Теперь этот медальон — часть меня. Когда Крисс надел его мне на грудь, я почувствовала его силу, но не знала, как она велика. Сначала мне казалось, что он только высасывает из меня совесть и помогает мне поддерживать действие проклятия. Потом он постепенно начал врастать в мою грудь. Я почти не чувствовала этого. Но день за днем он все глубже впускал в меня свои отростки и отравлял мое сердце. Теперь он — часть меня.

— И это он подавляет твою волю, верно? Это он мешает тебе уйти отсюда или хотя бы прекратить вызывать проклятие?

Да, он.

— Значит, чтобы спасти тебя, я должна найти способ снять его с тебя.

Ты здесь не для того, чтобы спасти меня.

Адхара недоверчиво взглянула на Лхиру и увидела два слепых молочно-белых глаза.

— Ты звала меня столько дней, заставила меня пройти такой долгий путь, чтобы найти твою сестру. Если не для того, чтобы я спасла тебя, то зачем?

Чтобы положить конец всему этому. Ты здесь для того, чтобы спасти Всплывший Мир и остановить Крисса.

— Я не смогу этого сделать, если не спасу тебя. Я должна срезать медальон с твоей груди.

У него есть металлические отростки, и они окружают мое сердце. Если ты срежешь его, я умру.

— Должен быть какой-то способ снять его. Ты сама сказала, что для каждого из нас существует план и предназначение… Если я не могу тебя спасти, какой смысл был во всем этом?

Посмотри на меня. Посмотри хорошо.

Адхара была вынуждена снова окинуть взглядом ее измученное тело.

Это больше не тело живого существа. Пусть мой голос не вводит тебя в заблуждение. Я душа, по ошибке заточенная в эту тюрьму. Я больше не принадлежу этому миру. Я сделала все, что должна была сделать, завершила свой земной путь и спасла свою сестру. Я желаю только одного — быть свободной и исправить то, что сделала.

— Ты не права. Шира ждет тебя. Она не уйдет без тебя, ты ей так нужна!

Может быть. Но она скоро поймет, что и без меня у нее есть много дел в этом мире.

— Ты сдаешься, я тебе этого не позволю!

Адхара крепче сжала пальцами медальон. Ужасный холод сковал ее руку, но она подавила страх и потянула. Лхира снова застонала, ее тело затряслось, как при икоте, и Адхара почувствовала в собственном теле ее мучительную боль. Пришлось разжать руку. Лхира еще какое-то время продолжала стонать, а потом сказала:

Спасать меня уже поздно, но я должна сделать еще одно, последнее дело. У Крисса была причина заточить меня здесь, а не убить после того, как я вызвала проклятие. Дело в том, что действие такой магической силы должен постоянно поддерживать тот маг, который ее создал. Разносчики болезни — споры, на которые я наложила проклятие, — постоянно гибнут, и я должна непрерывно создавать новые. Вот для чего я здесь, вот почему я еще жива. Как только я умру, новые споры перестанут возникать, больше никто не заболеет, и моровая болезнь покинет Всплывший Мир.

— То же самое случится, когда я тебя освобожу.

Ты должна смириться с неизбежным.

— Не хочу! — крикнула Адхара. — Я не могу поверить, что совершенное зло невозможно исправить, не могу смириться с тем, что есть люди, которых просто нельзя спасти. Разве народ богов мог хотеть, чтобы было так?

Тело Лхиры осталось неподвижным, но Адхара почувствовала ее глубокую печаль. Этот живой скелет словно излучал скорбь.

Боги тут ни при чем. Это сделали эльфы, люди и все остальные, кто тысячи лет заливал Всплывший Мир кровью, превращая рай в проклятую землю.

— Тогда почему боги не остановили первого Марваша? Почему не сделали так, чтобы Крисс умер до того, как все это случилось? Почему не пошевельнули даже пальцем, когда страдал Амхал?

Адхара наконец произнесла вслух это имя, которое в виде неясной мысли присутствовало в ее уме с самого начала разговора. Спасти Лхиру означало спасти Амхала. Не сделать этого означало, что у Посвященной воительницы может быть лишь один путь и ее судьбу нельзя изменить.

Потому, что этот мир — наш, и потому, что наша жизнь — испытание, которое мы должны пройти.

— Но ты говоришь, что это боги привели меня сюда. Значит, ради удовольствия увидеть, как Марваш и Сирен убивают друг друга, боги изволят вмешиваться в земные дела!

У тебя гораздо более высокая судьба. Ты — надежда, последняя связь между богами и людьми, обещание, что в будущем возникнет мир, в котором прежнее идеальное единство будет восстановлено. Вот твоя судьба, и ты не можешь уйти от нее. Это может показаться тебе жестоким, но это так. Из-за грехов одного страдают все, но благодаря добродетелям одной все обретут мир. Ты — та, кто его принесет.

— Тогда что я должна сделать?

Убить меня.

— Ты знаешь, что я не могу этого!

Нет, можешь. Только ты можешь это сделать.

Адхара дала волю своему отчаянию и громко закричала. Она должна доказать, что для этого измученного тела еще есть надежда, что Лхира может встретиться со своей сестрой.

— Должен быть какой-то способ снять с тебя медальон!

Его нет. Освободи меня, Сирен.

Адхара взглянула Лхире прямо в глаза.

Для этого я и привела тебя сюда. Освободи меня из этой тюрьмы, освободи от этой боли, позволь мне вернуться туда, откуда я пришла. Смерть — единственное спасение для меня и вместе со мной для тысяч людей.

Адхара сжала кулаки. Против ее воли по ее лицу потекли слезы.

— Я не хочу тебя убивать.

Я сама прошу тебя. Умоляю тебя, сделай это.

Наступила тяжелая, давящая тишина. Девушка слышала только свой плач и впереди — тяжелое дыхание Лхиры.

Пальцы Адхары медленно потянулись к кинжалу. Она подумала, что это будет первый и последний раз, что больше никто не заставит ее сделать такое. И что с этой минуты она больше никогда не склонит голову ни перед людьми, ни перед богами. Она закрыла глаза и сжала пальцами рукоять своего оружия. Мысль о том, что эту кровь так необходимо пролить и что это может сделать только она одна, приводила ее в бешенство.

— Ответь мне только на один, последний вопрос. Амхала подчиняет себе такой же медальон, как этот? — попросила она дрожащим голосом и стала ждать ответа. Секунды ожидания казались ей бесконечными.

Да.