Женщина бессовестно врала. Неприятная история с желудком случилась не у Полины, а у ее коллеги. Худышка Лера достала всех на работе бесконечным нытьем и откровениями на тему «Нью-методы лечения гастрозаболеваний».
— Вообще я давно заметила: плохое можно и нужно откладывать. Никуда оно не денется. А хорошее, оглянуться не успеешь, улизнет.
Девушка нерешительно улыбнулась и встала.
Некоторое время они бесцельно в молчании кружили по бульвару. Влюбленные парочки и голуби, одуревшие от весеннего воздуха, закатывали вверх глазки и блаженствовали. Женщины присели на свободной скамеечке.
— Я так в юности май любила, — в задумчивости проговорила Полина. — У нас компания веселая была. Я, Лена, Лида… Ну, и ребята. У каждой — свой. Мы в парк уходили и гуляли, гуляли.
Даже не целовались. Просто держали друг друга за руку. И казалось, что это и есть счастье…
Светлана не отвечала и напряженно смотрела куда-то перед собою, словно между старыми липами видела не гуляющих с внуками и собаками горожан, а что-то открытое только ей. Неожиданно девушка тихо произнесла:
— Оставайся у меня.
Полина вздрогнула. Как молния в ней вспыхнула ослепительная радость.
— Это ты сейчас решила? — зачем-то спросила она.
Девушка отрицательно покачала головою.
— Я загадала: если ты придешь до 28, мы помиримся.
Они двинулись обратно к дому.
— А за вещами ты не поедешь?
— Завтра, — сказала Полина.
Она боялась, что если отлучится хоть на полчаса, то, вернувшись, снова натолкнется на запертую дверь. Ну уж нет! От нее теперь легко не отделаешься. За сумкой она съездит утром, когда племянница отправится на очередную встречу со ждущими. И тут Полина вспомнила! Завтра они с чудо-доктором отправляются на поиски Васи. Женщина даже приостановилась на мгновение в страхе. Операция, без сомнения, займет весь день. Но и отступать сейчас, когда у нее почти в руках компромат на Родю и его многочисленных «родственников», неразумно. Женщина тяжело вздохнула.
Ее беспокоило еще одно открытие. Пришел неизбежный логический конец любовным отношениям с Рязанцевым. Светлана сделала шаг навстречу тетке и даже протянула ей руки. Теперь чудо-доктор не имеет никаких прав на Полину. Завтра ему придется об этом сказать. Ей, как всякой порядочной женщине, надо бы радоваться, но Полина испытывала лишь чувство горькой потери.
Когда они вошли в квартиру, Светлана сразу же укрылась в своей комнате. Усердно принялась штудировать «секстанскую» литературу, стремясь отработать прогул.
Полина быстро прибралась в Лидиной квартире и собрала вещи. Рязанцев подъехал кровно в половине девятого, как они и договаривались.
— Я очень спешу, — сообщила Полина, ставя в машину дорожную сумку.
Доктор покосился на вещи:
— Уезжаешь?
— Переезжаю, — немного помолчала. — К племяннице.
Валерий Иванович подождал комментариев, но Полина уткнулась в только что купленную газету.
Всю последнюю полосу занимала реклама. Куда бы повести Свету? Девушку просто необходимо вытащить из удушающей атмосферы секты. Пусть вдохнет свежего воздуха свободы, потолкается среди своих сверстников, получит новые впечатления.
Что здесь имеется из развлечений? Цирк. «На арене — австралийские гигантские кошки и элитный конь арабского шейха, а также искрометная клоунада». Скука смертная! Женщина перевела взгляд на следующее объявление: «Только одно выступление знаменитого в России и за рубежом скрипача Владислава Леккара». Н-да. Тоже не то. Еще?
Музей восковых фигур. Несколько минут Полина, скривив губы, смотрела на хвалебные строчки. Наконец убрала газету и уставилась в окно.
Время от времени Рязанцев бросал в сторону попутчицы внимательный взгляд. Однако ни одного вопроса доктор ей не задал. Полина тоже молчала. Так было легче сохранить равнодушно-невозмутимый вид. Пришла пора им расстаться.
Все последние дни Полина пыталась изгнать Рязанцева из своего сердца. Однако тот самовольно врывался в ее мысли вновь и вновь. Женщина понимала: эта связь ни к чему не приведет, а значит, нужно безжалостно порвать все ниточки, связующие их. Она для дока — одна из многочисленных не слишком дорогих любовниц — не первая и, конечно, не последняя. Рязанцев для нее… Здесь Полина неизменно застревала в своих рассуждениях.
Лгать себе не хотелось, говорить правду — тем более. Самый простой выход — сбежать, пока чувство не окрепло и не вышло из-под контроля.
Они снова подъехали к чужому городу, который знал нехорошую тайну «секстантов», но никак не хотел ее выдавать. Словно тоже входил в преступную семью ждущих. Добровольные сыщики долго, полубессмысленно кружили по незнакомым узким улочкам. То и дело Рязанцев останавливал машину. Полина выходила и обращалась за помощью к прохожим. Однако никто не мог ей сказать, «где здесь стройка идет, рядом еще полуразвалившееся задние, в котором бомжи собираются». Полина и раньше не раз убеждалась, что обычный городской житель плохо знает близлежащие окрестности. Находясь в нескольких метрах от нужной тебе улицы, он будет таращить глаза и пожимать плечами: не знаю, никогда не слышал. Без сомнения, шумные, многолюдные города придумали люди, стремящиеся к одиночеству.
«Мы, как джентльмены удачи, ищем мужика в сюртуке и дерево с двумя руками по бокам», — внутренне поморщилась Полина, в очередной раз вылезая из машины, чтобы пристать с вопросом к прохожей. Чуточку замешкалась, и полногрудая дама продефилировала мимо. Пришлось интервьюировать помятого замызганного мужичонку. Он почесал лохматую голову, потянул в раздумье:
— Раз-ва-а-ли-ны. Это либо там, где ментовка строится. На Бунина?
Поехали на Бунина. Здесь и вправду вовсю кипела работа. Гудел кран, сновали рабочие, оглушительно грохал какой-то механизм. Немного в стороне темнело полуразвалившееся здание.
— Это? — кивнул в его сторону доктор.
— Гм… Не знаю. То вроде выше было.., и больше…
Не помню. Там тупик еще рядом!
Проехали немного вперед и уперлись в глухую стену.
— Наверное, здесь, — промямлила Полина.
Они вернулись к развалинам, вышли из машины и направились к продуваемому ветром пристанищу бомжей. Док бесстрашно шагнул в темный проем. Полина, немного помедлив, двинулась следом. Их встретил тяжелый смешанный запах грязи, мочи и гниения. Полина закашлялась и почувствовала, как в душу заползает холодок страха перед неизвестным миром новых русских отверженных. Она споткнулась о кусок кирпича и чуть не полетела:
— Черт.
Доктор оглянулся:
— Осторожнее! Под ноги смотри.
Его голос прозвучал громко и грустно в обшарпанном сыром здании. Полина съежилась. Сейчас на шум сбегутся бомжи. Женщина боязливо покосилась на дверной проем. Услышат ли их призывы о помощи оглушенные грохотом стройки рабочие?
Однако полутьма впереди не зашевелилась и не распалась на тени. Бездомных в развалинах не оказалось. Ни одного. От них осталось только примитивное подобие очага, какая-то отвратительная тряпка, источавшая запах давно немытого тела, и полустертая кривая надпись на стене: «И я ни в чем не виноват».
Полина все еще отказывалась верить в очевидное — бомжи исчезли. Поднялись и ушли в неизвестном направлении, не оставив обратного адреса.
Уже без страха она еще раз обследовала здание, словно надеясь, что нужный свидетель просто
