в его представлении журналисты, посещающие с редакционными заданиями крупных и мелких чиновников, начинают деловую беседу именно с этого: достают блокнот и ручку.
– Слушаю вас.
Сазонов сделал скучающее лицо. В этот жаркий день он тяготился своими профессиональными обязанностями. Скука светящимся нимбом висела вокруг его коротко стриженой головы.
Кажется, от этой скуки был готов окончательно увянуть желтоватый фикус в кадке. Локтев, вжившись в роль репортера, полистал блокнот и нарисовал на чистой странице бесполезную козявку.
– Тут дело такое, – начал он. – Редакция журнала решила опубликовать серию статей о бывших спортсменах. Но не о звездах первой величины. А именно о людях, которые не достигли больших высот. В силу разных обстоятельств не достигли. Они пытались, но не смогли. Понимаете?
– Не совсем. Зачем писать о людях, которые добились немногого, если чемпионов хоть отбавляй?
Сазонов прикрыл зевок ладонью. Он явно не пришел в восторг от идеи о серии статей о спортсменах неудачниках.
– Это же не статьи о спорте, – стал объяснять Локтев. – Это статьи, прежде всего, о людях. Нам интересно, как сложились их судьбы уже после того, как они расстались со спортом. Так сказать, галерея мужских характеров. Жизненные перипетии, трудности, их преодоление. Наверняка наши будущие герои лицом к лицу столкнулись с реальной жизнью, когда ушли из спорта. Но именно спорт помог преодолеть все преграды. Я понятно объясняю?
– Вообще-то я не люблю сложные объяснения. Но стараюсь понять. Давайте поконкретней.
– У вас есть личные дела спортсменов, их фотографии?
– Есть, разумеется, есть. Знаешь, давай на ты. Ладно?
Локтев кивнул. Сазонов положил на стол пакетик леденцов, распечатал его и сунул в рот конфетку.
– Я бы и хотел с вашей, то есть твоей, помощью отобрать несколько человек. Конкретно: мужчины в возрасте от тридцати двух до тридцати шести лет. Человек десять. В спортивном прошлом штангисты или борцы. Штангисты предпочтительнее. Желательно, чтобы физиономии были выразительные. Мне не нужны спортсмены с мордами здоровыми и плоскими, как холодильники. Нужны мужественные лица, нужен типаж. Понимаешь?
– Теперь понимаю.
– Ведь у нас иллюстрированный журнал, много фотографий. Возможно, снимок поместят на обложку. И наш герой должен соответствовать. Должен смотреться не крестьянином от сохи, а хозяином жизни. Если нужно, мы купим ему костюмчик. Причешем шерстку. Чтобы он выглядел человеком, у которого нет проблем. Настоящим прикинутым парнем. Сможешь мне помочь? Подобрать несколько кандидатов?
Сазонов поднял глаза к потолку, беззвучно пошевелил губами, словно шептал молитву. Локтев спохватился: он не дооценил жадности чиновничьего люда. Он долго говорил, но не сказал самого главного.
– Разумеется, услуги будут оплачены.
Выражение лица Сазонова изменилось. Работа перестала казаться скучной, а будничный день серым и длинным до бесконечности. Пресс-секретарь улыбнулся, потер одна о другую ладони, будто в летний день у него вдруг замерзли руки.
– И ещё будет доплата за срочность. Если мы управимся сегодня же, триста монет, считай, у тебя в кармане.
– Лады, – Сазонов расцвел в улыбке. – Я вам за полчаса десяток кандидатов подберу. Ждите здесь, а я побегу в архив. Итак, моя задача: борцы и штангисты. Середнячки или совсем нулевые. От тридцати двух до тридцати семи. Правильно?
– Точно. И расчет на месте.
Сазонов бросил на стол перед гостем целый ворох газет и журналов и убежал. Через дверь Локтев услышал эхо его удаляющихся шагов.
Пресс– секретарь вернулся минут через сорок, сказал, что надышался пылью в архиве и для убедительности чихнул. Он отодвинул в сторону газеты и положил перед Локтевым стопку карточек личного учета спортсменов.
– Вот, как ты говорили. Штангисты и борцы, симпатичные на морду.
Локтев стал тасовать карточки личного учета, внимательно вглядываясь в фотографии бывших спортсменов. Не этот, не этот и не этот. Черт побери. Здесь нет ни одного Марата. Он поднял глаза на Сазонова.
– А нельзя мне с тобой сходить в архив? Сам бы посмотрел на ваших спортсменов, выбрал кого надо, без лишней мороки.
Сазонов печально покачал головой. Он сник, как нежный цветочек на ветру, испугался, что останется без обещанного вознаграждения в триста зеленых.
– Архивом заведует противная баба, настоящая вонючка. Я её сам боюсь. Тебе туда нельзя.
Он показал пальцем на карточки.
– Клевые парни. Почему эти не подходят?
– Этот и этот, – Локтев отложил в сторону две карточки. – Они не фотогеничны. Не тот типаж. У этого фамилию выговорить невозможно: Курдзюмтский. Ну, что это за фамилия? Короче, надо других кандидатов посмотреть. А вот у этого, вот написано, только шесть классов образования.
– Про образование ты ничего не говорил.
– Думал, это и так понятно, – парировал Локтев. – Шесть классов – это просто неандерталец. А наш герой он в какой-то степени интеллигент. Он время от времени читает газеты, вытирает зад не газетой, а
